— А ты вспомни, патер, как он открывал тот портал. В панике, в бегстве, в бою. Пытался утянуть за собой деву Этию, ему не дали. Думаю, что с маэстро Гольдони наш друг лич готовил иной портал, настоящий, полностью ему подвластный, работающий так, как ему нужно. Пропускающий туда и обратно тех и так, как требуется. Мы вмешались, окно распахнулось…

Мэтр Гольдони стоял, слушал внимательно, переводя взгляд с некроманта на монаха и обратно.

— Синьоры!.. я понимаю, что ваше обо мне мнение, возможно, сейчас весьма нелестно. Однако… если речь идёт о портале, постоянном, через которые пойдут, возможно, легионы демонов, как у варлоков… то его надо остановить. Мы с ним — с личем то есть — так не договаривались.

— С ним вообще никак не надо было разговаривать, — едко заметил отец Виллем. — Его надлежало сдать Святой Конгрегации. Немедля.

— Увы, увы мне!.. — вновь застенал маэстро. — Homo autem infirma! *

— Довольно, синьор. Чем вы можете помочь?

— Думаю, синьоры, — чародей распрямился, черты лица разгладились, страх уходил. — Думаю, что смогу снадбить вас неким dispositivo * , каковое поможет вам отыскать того самого лича.

— Сможете, мэтр? Сумеете? — разом вырвалось у некроманта со святым отцом.

— Сумею! — раздулся от гордости маэстро. — Этот ничтожный выскочка Гоцци не сумеет, шарлатан Кастракини не сумеет, тут спасует даже великий Николо Бьянкарди, несмотря на всю его ловкость с магическими свитками. А я, старый Карло Гольдони, смогу!

— Так, маэстро! — нацелился отец Виллем пальцем во впалую старческую грудь чародея. — Излагайте чётко, быстро, но не упуская ничего важного!

— Нам поможет, — торжественно объявил маэстро, глаза его засверкали, — вот этот самый амулет. Всякая вещь, вышедшая из рук мага, как мы помним, несёт неизгладимый отпечаток его индивидуальности, и, следовательно…

— Короче, мэтр!

— Я могу наложить соответствующие поисковые чары, кои и приведут вас к искомому личу.

— «Вас» приведут? — сощурился монах. — А я полагал, что вам надлежит сопровождать нас в поисках. Для большей верности, так сказать. Чтобы не было соблазна что-нибудь там сделать не так в наложенных чарах.

Волшебник разом сник.

— Синьоры, синьоры, помилосердствуйте!..

— Суд Конгрегации, маэстро, — медоточиво напомнил отец Виллем, выразительно поправив повязку через пустую глазницу.

— А как же прощение?..

— Всё будет. Как только злокозненный лич будет схвачен.

Старик понурился.

— Раньше думать надо было, маэстро, — наставительно погрозил ему пальцем монах. — Но всё ещё можно поправить. За работу!..

— Не здесь, падре, не здесь. В моей лаборатории…

— Ладно. Но я глаз с вас не спущу, маэстро. Конгрегация бдит!..

Отец Виллем слов на ветер не бросал. К особняку маэстро Гольдони прибыли боевые монахи Конгрегации, мрачные и вооружённые до зубов. Марица только пискнула и попыталась немедленно забиться в какую-то щель.

— Ступай, сударь некромаг. Я пригляжу. Ты вообще молчал почти всё время — значит, что-то тебя гнетёт. Ты был прав — в портал нужно идти и лича нужно взять по месту, потому что кто знает, скольких ещё он соблазнил?.. В Чёрную Розу он уже проник; и, может, на него здесь, в Армере трудился не один старикан Гольдони?

— И ты тоже отправишься в Город греха, падре? Не передумал?

— Только утвердился в мысли, — монах гордо вскинул подбородок. — Почту за честь шагнуть туда первым.

Фесс молча кивнул. Спорить с Виллемом он не собирался. Внутри у некроманта словно засел острый крючок — разгадка была близка, так близка, и всякий раз ускользала. Кусочки мозаики рассыпались, никак не желая вставать на место, хотя, казалось, осталось одно, последнее усилие.

Дева Этиа из Эгеста.

Похищена и передана рыцарю Блейзу из ордена Чёрной Розы. Этот же рыцарь надевает ей на шею амулет, изготовленный личем, и оставляет пленницу на разупокоенном кладбище.

Вступает в бой с мертвяком, едва остаётся в живых — он, Фесс, едва успевает спасти бедолагу.

Деву Этию удалось выручить.

Что получается?

Знал ли лич о ценности именно Этии или это всё просто случайность?

Охотился ли восставший из мёртвых колдун за, к примеру, тем же драугом с кладбища — или всё это было рассчитано именно на встречу с ним, Фессом?

Некромант с досадой покачал головой.

Что же получается? Лич каким-то образом узнал о странной деве «из сказочного Эгеста» и решил заполучить её любой ценой? Но зачем тогда оставлять на погосте? А если бы он, Фесс, опоздал бы? И зачем, если означенная дева так важна для лича, рыцарь Блейз не передал её прямо в руки колдуну?

Нет, слишком сложно. Мозаика не складывается. Дева Этиа, конечно, выступила в качестве приманки, но…

Стоп! А что, если рыцарь Блейз как раз и оставил пленницу на кладбище, чтобы передать личу? И что, если именно там лич и собирался получить свою добычу? Но, опять же, зачем?! Только если вообразить какой-то обряд…

Обряд с амулетом, дарующим вещественность призраку…

Пленница, оставленная драугу…

Очень, очень близко. Тепло, как говорили в детской игре, тепло, ещё теплее!..

Но последнего шага всё равно не сделать. Что в таком случае хотел лич и почему не мог проделать всё это сам? Амулет-то ещё надо было как-то передать Блейзу!

Вот уж с кем некромант поговорил бы теперь с особым желанием.

Ладно. Заходим с другой стороны.

Древняя тварь под горными гранитами, где он собирался «допросить» снятый с девы Этии амулет. Правда, при этом едва не сложили головы и, если бы не освобождённая чуть раньше из-под власти варлока драконица Кейден, пришлось бы им плохо.

Драконица Кейден. Драконица Кейден из Эвиала.

Дева Этиа Аурикома из Эвиала.

Отец Виллем, копия отца Этлау из Эвиала.

А ведь раньше ничего подобного не случалось. Он годами странствовал, он отвечал за свои слова.

Словно Эвиал начинал прорастать сквозь ткань здешней реальности. Пусть пока и в виде «сказок».

В виде «сказок», в виде людей и не только, словно