Шрифт:
Закладка:
– Снимите их! Пожалуйста! Умоляю вас! Прошу. Я пойду с вами и так, обещаю. Только, пожалуйста, снимите их. – Как бы я ни старалась, у меня не получалось снять оковы.
Солдат подошел поближе, чтобы взглянуть на мои руки, а затем так же быстро отпрянул. Его лицо побледнело.
– Эта женщина – ведьма!
– Я не ведьма! – вскричала я, дрожа всем телом. Я потерла наручники о свои юбки в бессмысленной попытке стереть с них яд. – Снимите их. Пожалуйста, я вас умоляю. Мне больно.
Солдат, который всего минуту назад был так добр ко мне, сжал мой локоть стальной хваткой и поволок по улице. Он тащил меня, спотыкающуюся и рыдающую, до самой крепости на берегу реки, где провел меня через решетчатую дверь и по покрытой плесенью лестнице.
Мы миновали пост охраны, а затем прошли по коридору к пустым камерам. Единственным источником света была свеча, стоявшая на столе, за которым сидел изможденный старик со связкой металлических ключей на поясе.
Увидев нас, тюремщик поднялся и, шаркая ногами по полу, направился к первой камере, чтобы со скрипом распахнуть дверь. Внутри камеры было пусто, а сесть можно было лишь на грязный пол, с клочками плесневелой соломы.
– Прошу. – Я протянула руки, умоляя снять кандалы.
– Я что, по-твоему, похож на глупца, ведьма? – прорычал старик. – И даже не думай читать заклинания.
Говорить ему, что я не ведьма, было бессмысленно. Он мне все равно не поверил бы.
– Что со мной будет?
– О тебе доложат властям, далее судебное разбирательство и приговор.
Я прижала ладони к глазам и дала волю слезам, хотя от них не было никакого прока. Ничего уже не изменить.
Как я собиралась спасти Риана, если не могла спасти даже себя?
Из темного угла послышался шорох. Мыши или крысы? Я пододвинулась поближе к решетке.
Боль в запястьях в конце концов немного унялась. Все будто онемело.
В темном коридоре раздались шаркающие шаги. Я подняла глаза и увидела мужчину в великолепном черном костюме, который смотрел на меня с бесстрастным выражением лица.
– Сними чары и покажи истинное лицо, – потребовал он, строго глядя на меня поверх очков.
– Какие еще чары? – Я потянула себя за волосы. Расцарапала себе лицо. Оправила платье, заляпанное кровью. Это и было мое истинное лицо. Я леди, которую удерживали в неволе.
Жгучая боль от наручников лишь подстегивала гнев, вскипевший во мне.
Мужчина вытащил из-под мышки огромную записную книгу и сделал в ней пометку.
– В каких отношениях ты была с жертвой?
С жертвой? Жертва в данной ситуации была я, а не Роберт!
– Я не знала его.
Мужчина перестал писать.
– Свидетели сказали, что он был твоим женихом.
Я свирепо посмотрела на него.
– Почему ты напала на невинного человека, ведьма?
– Этот монстр пытался изнасиловать меня, – прошипела я, вскакивая на ноги.
На тонких губах мужчины заиграла легкая усмешка.
– Свидетели утверждают, что ты сама бросилась ему на шею.
В этот момент я поняла, что мне не победить. Я могла привести кучу доказательств своей невиновности, но пока все считали меня ведьмой, никому не было дела до правды.
Я указала на него пальцем, желая на самом деле быть ведьмой. Чтобы наслать на этого мерзкого человека проклятие.
– Я рада, что он мертв, – прошипела я. – Я рада, что убила его, чтобы он больше не дурил наивным девушкам головы. Я бы убила его снова, если бы у меня была такая возможность!
Тюремщик вскочил со стула, схватил металлическое ведро и окатил меня водой через решетку.
Я закричала, падая на колени.
Это не вода. Кислота, сжигавшая мои кожу и плоть.
Как мне избавиться от нее? Она ведь расплавит меня до костей. КАК УНЯТЬ ЭТУ УЖАСНУЮ БОЛЬ?
– Чем ты облил ведьму? – спросил надменный мужчина, глядя на меня свысока, будто я не более чем червяк у него под ногами.
– Ведьмин орешник и вода. Держит самых буйных в узде. – Тюремщик пнул прутья решетки. – Слышишь, ведьма? Если не заткнешься, я распоряжусь, чтобы тебя погрузили в бочку с этой дрянью и запечатали там.
«Ведьмин орешник» был безобидным кустарником. Он в изобилии рос возле поместья моего отца. Я в течение многих лет собирала его плоды, и он никогда так не обжигал кожу.
Что, черт возьми, со мной происходит?
Я уставилась в черный потолок.
Если лежать неподвижно, то боль была почти терпима. Что-то поползло по моей руке, но у меня не хватило духу проверить, что именно.
Мужчина с записной книгой ушел, оставив меня наедине с тюремщиком и одинокой свечой на столе. В мерцающем свете я разглядела металлические приспособления, висящие на стене. Некоторые из них я знала: кинжалы, мечи, цепи, щипцы.
Но большинство из них видела впервые. Но мне не нужно было знать их названия, чтобы догадаться об их назначении легко.
Орудия пыток.
Я едва могла терпеть боль от наручников и кислоты. Пытки я не вынесу.
В конце концов, я высохла. Кожу саднило, однако следов ожогов на ней не обнаружилось. Должно быть, я задремала, потому что в следующее мгновение тюремщик за столом сменился.
Он был немного моложе, с жиденькой каштановой бородкой и темными, впавшими глазами. Создавалось ощущение, будто работа высосала из него все силы.
Я кое-как села, и из-за движения наручники съехали по запястьям, снова причиняя жгучую боль. Молодой человек потянулся за кинжалом на поясе.
– Можно мне воды, пожалуйста? – прохрипела я.
Бормоча себе что-то под нос, тюремщик поднялся из-за стола и скрылся из виду. Через некоторое время он вернулся и поставил крошечный оловянный стаканчик по другую сторону решетки, после чего придвинул его ближе кончиком меча. Я подалась вперед. Он тут же отскочил назад, ударившись о стол. Свеча на столешнице покачнулась и едва не погасла.
Я просунула руку в промежуток между прутьями и случайно задела железо костяшками пальцев. Раздалось странное шипение. Руку обожгло болью, будто я опустила ее в огонь. Второй раз я действовала осторожнее и потянулась за стаканом воды, не касаясь решетки. Я жадно глотала явно несвежую, но благословенно прохладную воду.
– Благодарю вас.
Молодой человек уставился на меня так, будто я оскорбила его. Я оставила стаканчик по другую сторону решетки и прислонилась спиной
