типа психушки для богатых. Как дом инвалида, откуда уже не выходят. Я могу, конечно, туда смотаться и проверить слова Рудого. Он утверждает, что она в полной прострации, на очень серьёзных лекарствах, ни с кем не общается и практически не разговаривает. Но, если хочешь, я туда сгоняю. Только почти уверен, что ничего это не даст. Да и, знаешь что, Сергеев… Ты, конечно, не обижайся, я твоей интуиции вполне доверяю, но, по-моему, ты не в том направлении роешь. На что тебе сдалась эта девчонка? Оставил бы ты её в покое. Ну сам посуди! Она прожила в этом городе достаточно лет. Неужели ты считаешь, что она вот так, бесстрашно, может передвигаться по городу, не боясь, что какая-нибудь подруга, сокурсница, кто-то из охраны Рудого, да, в конце концов, он сам, не встретят её на улице и не поднимут шум? Бред, согласись! Она, если и жива, то в другом городе, или в другой стране. Помнишь: «…два дня его искали… улицу его именем назвали… сейчас он официантом в Лондоне. Жалеет страшно!..»…

— Помню. Соглашусь. Ты молоток, Саня! Ты просто умница! Ты натолкнул меня на отличную идею. Вот мы сейчас как поступим… Я схожу в магазин за сигаретами… у них моих нет. А ты пока сделай одолжение, позвони Рудому и узнай у него две вещи. Первая — это, умела ли Женя, она же Варвара, стрелять… Может, она в секции какой-нибудь занималась…

— Ты что, Сергеев, взрослая девица! Какие секции? Ты ещё скажи, в кружке вышивания…

— Давай, не спорь! Звони. И узнай ещё, не заводила ли она разговор о пластической операции. По любому поводу. Уши исправить, нос, разрез глаз, может, не устраивал. Ну там, губы хотела, как у Анжелины Джоли… Мало ли что может не нравиться девушке из богатой семьи в собственном облике… Короче, я пошёл, а ты звони!

Когда я вернулся, Сашка уже закончил разговор. Бросил трубку на стол и лениво тянул сок из высокого стакана. Взглянул на меня как-то странно:

— Угадал, чертяка! В секции она, естественно, никакие не ходила, но стрелять умела. Рудой её сам учил. Он любитель этого дела, знаешь ли. Брал с собой на стрельбы, тренировал собственноручно. Говорит, что стреляла она, как заправский снайпер. А насчёт пластических операций — полная ерунда. Внешностью своей она была вполне довольна и менять в ней ничего не собиралась. Так что, тут мимо. А стрелять — стреляет.

— Сам, говоришь, учил?.. А что если он её сам же на Гаргаевых и вывел? Может он её и усыновлял-то с целью получить в руки собственного ручного киллера?

— Я, может, Серёга, перебрал сегодня, но, по-моему, ты бред несёшь. Для чего такие сложности? Ты ещё придумай, что он сам её спрятал. И держит где-нибудь. В тайном укрытии, для специальных нужд. У такого человека, как Рудой с его-то деньгами, любой киллер будет ручным, карманным, я бы даже сказал.

— Ну, а вдруг ему захотелось таким образом разнообразить свою жизнь? У богатых, знаешь ли, свои причуды. Тем более, она ему не дочь, ну, не родная дочь, а приёмыш. И не просто приёмыш, а дочка бывшего друга, в отношении которого он в своё время совершил, по всей вероятности, немалую подлость. Как ты считаешь, если ты предал человека, подставил его по полной программе, как ты будешь относиться к его ребёнку? Может, как раз вот так?..

— Я не знаю, — пробурчал Сашка. — Не в моих правилах подставлять друзей. Даже бывших. Ладно, давай в качестве пьяного бреда примем эту версию. Тогда объясни мне, пожалуйста, одну простую вещь. Какое отношение Рудой имеет ко всем этим Куприяновым, Кировским, Траубе и прочим? Это у него хобби?

— Допускаю! — уныло ответил я, понимая, что версия не выдерживает никакой критики. — С жиру бесится. Решил поиграть в Робин Гуда, только наоборот. Может у него в мозгах после случая с Масловым что-то сдвинулось, и он решил спасать обиженных и угнетённых… Вершить справедливость…

— Мля… Ты съезди к нему, поговори с ним тет-а-тет. Сразу все твои воспалённые мозги на место встанут. В отличие от тебя, у него с головой всё в порядке. У него там бизнес. И бизнес крепкий, широкий, выращенный, как и все раскрученные бизнесы на крови и предательстве.

— Ну, это уж ты загнул! Хочешь сказать, что ни один капитал не создан честным путём? Ты уж не пори горячку-то!..

— Я хочу сказать, что за каждым большим, по-настоящему большим, капиталом обязательно стоит преступление. Большое или маленькое — неважно. Против личности, против совести, против человеческой жизни, против налоговой, против государственного или частного имущества. Я тебе больше скажу, Сергеев, если бы ввели закон, по которому каждому человеку, кто хоть раз в жизни дал или взял взятку, руки отрубали, то у нас была бы страна безруких людей.

— Ты чего это пьёшь? — я покосился на практически пустой графин. — Там вообще водка или сыворотка правды?

— А клёво было бы такую сыворотку правды заполучить. Ввёл её тому же Новикову, и сразу узнал, кто убил Куприянова. Верба бы раскололся, как и кого он нанимал, чтобы расквитаться с Берсеньевым. Вот мы бы дела раскрывали! — Сашка зажмурился, как сытый кот.

— Всё! — сурово приказал я. — По домам! Пока тебе черти не мерещатся, надо двигать. Мне ещё киношку смотреть. Про дом, который построил Берсеньев…

— О! — Сашка обрадовался. — А давай я к тебе поеду, включу тебе хоть всё побыстрей. А то ты полночи только с настойками провозишься. Благоверной-то твоей сегодня не намечается?

— Не намечается, — с грустью констатировал я. — Поехали.

Глава 38

Я практически сразу нашёл то, что искал. Это был тот же пацан, что и на предыдущем видео с Крестовского. Среди множества разномастных и многонациональных лиц я мог бы его, конечно, и пропустить, но я его увидел. Опера из невского РУВД сильно облегчили мне задачу. Теперь, вместо того, чтобы просматривать три дня записи, я взял лишь середину. Прикинул так: электронный ящик был создан тринадцатого, около двух часов. Значит, приблизительно часа за два до этого преступник и пожаловал к Берсеньеву. Под каким видом он вошёл, это десятый вопрос. Доктор Айболит мог открыть дверь любому, не говоря уж о том, что преступник мог легко прикинуться клиентом, внуком клиентки, курьером, кем угодно… Берсеньев открыл ему дверь. Почему? Мошенник впустил убийцу в квартиру самостоятельно. Либо он знал парня, либо заранее договорился с ним по телефону. Надо просмотреть все телефонные звонки Берсеньева накануне тринадцатого. Их, конечно, до дуры, да и киллер вряд ли стал бы светить домашний номер. Опять,