— Ты, Сергеев, как маленький, ей-богу! Разглашение тайны следствия — это вопрос наш, сугубо следовательский. А этим писакам сам чёрт не брат. Они тебе что — подписку о неразглашении давали? Прознали где-то что-то, рады радёшеньки, что есть тема. У них этих тем не так много. А тут тебе и сюжетец, и факты, заметь, не перевранные нисколечко, ну ни разу! Ну, как будто ты отчёт о проделанной работе написал, дополнил размышлениями по предстоящим действиям, добавил немного личных эмоций, и статья готова. Дуй, Сергеев, в кассу за гонораром. Может, это ты у нас решил подзаработать? — Сашка мерзко хихикнул. — Ну, по крайней мере, явно кто-то слил…

— Рыло бы тебе начистить за идиотские намёки! — совершенно беззлобно проворчал я.

Странно, но статья меня не расстроила и не обидела. Рано или поздно, информация просочилась бы в прессу. В данном случае, она хоть не была переврана. Отвратительно то, что от кого-то эта информация уплыла к журналистам. И какую цель преследует это «кто-то» — ещё вопрос.

— Да рыло так рыло! Тут, Серёга, кроме утечки информации, есть, на мой взгляд, гораздо более неприятный момент. Сейчас попробую сформулировать…

— Да формулируй — не формулируй! Утечка информации — мягко говоря, не есть гуд. Допустим, на сегодняшнем этапе я не вижу ничего особо криминального в сливе, а вдруг что…

— Что вдруг что? — заинтересовался Сашка. — Тебя вот что в статье не устраивает? Тон? Ну, с издёвкой пишет, гнида, не без этого. Но, заметь, нашу нерасторопность, бездействие, беспомощность и ещё чёрте что, что мы на самом деле имеем, он деликатно списывает на наше нежелание искать человека, который по его, писачьему, мнению, а также, по мнению сотен или даже тысяч правдолюбов и справедливоискателей, вполне даже благое дело делает. Так что мы тут с тобой, Сергеев, практически народные герои, которые, рискуя карьерой, покрывают убийцу.

— Это где ты это вычитал? — я снова уткнулся в монитор. — Я что-то такой фигни не видел.

— Читать надо внимательней! — Сашка перевёл курсор на начало абзаца и ткнул в него пальцем. — Вот здесь прочти ещё раз.

Я перечитал текст и похолодел. Быть тебе, майор, капитаном. Нет, пожалуй, старлеем. Пощады не жди. Хотя, ладно, выкручусь. С «любовью» Снегирёва ко всей пишущей братии, отвертеться труда не составит. Я немного успокоился и попытался вернуться к своим схемам и расчётам. Но Сашка не дал мне этого сделать:

— Тут, Серёга, вот в чём неприятность. Тебе вот что не понравилось? Утечка? Так чёрт с ней, и так понятно, что из нашего брата кто-то сливает. Что, для тебя это — откровение? Нет. Паники среди народонаселения боишься? Так тоже ерунда. Кто ни в чём невиновен — тот и не испугается. А кто в чём-то виноват и боится, что его сейчас впишут в список претендентов на пулю в лоб — так тот пусть сидит и трясётся, сука… Тут самое неприятное и гадкое в том, что сюда Гаргаевых привязали. Теперь их убийство накрепко связано с твоим расследованием.

— И что в этом странного или страшного? — удивился я, хотя именно это больше всего и зацепило нерв.

— Странного ничего. Рано или поздно, эта связь всё равно бы всплыла. А вот страшно то, что об этой связи будет известно не только общественности, но и тем, кто до сих пор кровно заинтересован в том, чтобы найти убийцу братьев.

— И чем это тебя пугает?

— Ну, меня испугать чем-нибудь сложно, ты же знаешь… Просто, не исключено, что на тебя может быть оказано давление. Или, хуже того, за тобой может быть установлена слежка.

— Слежка? — я искренне удивился. — Кому это надо?

— Я же сказал, — спокойно объяснял мне напарник. — Эти люди кровно заинтересованы в том, чтобы найти убийцу. И вряд ли в их планы входит найти его и дождаться суда. Скорее всего, у них свой суд, свой судья и собственное правосудие. Ещё и палач, видимо, имеется.

— Знаешь, Саня, по большому счёту, мне как-то фиолетово, кто найдёт убийцу. И если этот кто-то, кто его найдёт раньше меня, его грохнет, то судьба у него такая. Не более того. У него своё правосудие, у этих, как ты их назвал — людей — своё. Так что, краями…

— О, как! То есть то, что кто-то убивает явных преступников — это плохо, а если кто-то убьёт этого «кого-то» — это хорошо?

— Нет. Я не сказал, что это хорошо. Это тоже плохо. Просто, я сказал, если кто-то успеет убрать этого «кого-то», то я вздохну с облегчением, выдержу все взыскания по службе и закрою дело. Только и всего. Я понимаю, к чему ты клонишь. Но я уже сто раз тебе говорил, не заводи этот разговор. Он ни к чему не приведёт. Человек, которого мы ищем — убийца. Разговор окончен.

— Он убийца убийц, — малорезонно заметил Сашка.

— Он — убийца. Я закрою дело, и, если меня не попрут со службы за все мои художества, я начну спокойно искать убийцу убийцы убийц. Доволен планами?

— И самолюбие не пострадает?

— Не-а. Я как-нибудь переживу это. Ты мне лучше, вот что скажи, дорогой друг, ты уверен, что в лифте у Берсеньева была девица?

— Нет, — удивлённо протянул Сашка. — Совсем даже не уверен. Я теперь даже не уверен, что это то же самое лицо, которое мы видели на предыдущей записи. Я ж тебе ещё тогда говорил, таких наркоманов в куртках с капюшонами и рэперовских штанах — сотни тысяч. Все, как один. Да ещё очки. И очки тоже у всех одинаковые.

— Может, консьержку порасспрашивать?

— Я надеюсь, ты шутишь? Прошло столько дней! Перед её глазами сотни людей проходят: курьеры, доставщики стройматериалов, рабочие, хозяева… Она вспомнит какую-то девицу, похожую на парня или парня, похожего на девицу?! Ты с ума не сошёл? Она сидит там за пять тыщ. Она никого помнить не должна. В принципе.

— А если фотографию показать? — безнадёжно спросил я.

— Покажи, Сергеев, покажи! Очисти совесть. Она помучается, помучает тебя, напугается, начнёт хвататься за сердце и будет бояться ещё много лет вперёд. Тебе оно надо? Покажи! И ещё отпечатки пальцев с кнопки лифта снять не забудь. Берсеньева нашли через пять дней после смерти. Резон снимать отпечатки был такой же, как с эскалатора метро. И консьержки в этом случае так же помогут. Покажи им фотографию, Сергеев. Покажи!

— Значит, ночью ты был уверен, что на видео девица, а сейчас эту уверенность растерял?

— Да не был я уверен, — отмахнулся Сашка. — Ни в