— Надеюсь.

— А что тебе ещё остаётся с таким-то именем? — покряхтел тот, а потом в его голосе вновь сгустились тучи. — Если ничего серьёзного, то нечего на тебя ресурс переводить.

«Язык мой — враг мой», — подумал Кайрил.

Ораш громко постучал ложкой по стакану.

— Прошу внимания! — крикнул он басом. — Сейчас иномирец нас развлечёт.

— Что?! — возмутился Кайрил. — Это не разв...

— Он проведёт сеанс удалённого наблюдения. И скажет нам, что он видит за стенами.

— Ура, — отозвался кто-то. Раздались жидкие аплодисменты.

Кайрил обратился к людям:

— Послушайте! Я здесь не для того, чтобы кого-то развлекать. Тонкие техники не используют ради потехи. Вы... вы вообще в курсе, что там, за этой стенкой, возможно, бродят тысячи хшайсов?!

— П-птму и сбра-ались! — ответила уже «хорошенькая» краснощёкая барышня, обнимавшая сразу двоих мужчин.

— Чего нам их бояться? — отозвался один из немногих трезвых — жилистый худой паренёк лет двадцати пяти, в белой майке без рукавов, дежуривший у входа с тесаком. — Они не мертвяки, так? Они ещё люди, значит, живые, — сказал он, плюнув на палец и попробовав на остроту лезвие. — Значит, и убить их можно как обычных людей.

— Ты убил хоть одного?

— Я служил в морском десанте! — обиделся паренёк. — Я знаю, как это делается.

— А я видел, как один хшайс растерзал пятерых санитаров. Профессионалов, вооружённых баллонами с кислотой. Что говорить о вас, с вашими кухонными ножиками? Вам повезло, что вас до сих пор не нашли.

Услышанное заставило народ отвлечься от «важных» дел. Некоторые тревожно оглянулись на дежурного, но тот молчал. Постепенно, шум праздника начал угасать, уступая место тихой отчаянной скорби. Многие с откровенной ненавистью воззрились на Кайрила. Да, он отрезвил их, но стоила ли она того, эта трезвость? По их ощущениям, он затушил огонёк надежды. В исполненных жалости глазах отразился недавно испытанный ужас. Все видели хшайсов, все пережили потери.

— Ну? — Ораш поставил стакан. — И что ты предлагаешь? Дрожать и бояться?! Да посмотри ты на них, иномирец! Они что медуза на суше! Беспомощны. Жалки, — он снова взял стакан и принялся яростно натирать его до блеска.

— Медуза на суше, — Кайрил покивал. Ему было знакомо это местное выражение. Оно означало полную безысходность.

— К тому же, — негромко добавил бармен. — Хшайсы — не самое страшное.

2

Никто не заметил, как всё началось. По коридорам и комнатам огромного здания, шёпотом, дрожащим голосом, а позже и криками, разносилось это зловещее слово: «хшайсы». Оно спускалось с верхних этажей, сковывало страхом и убивало до того, как настигнуть своих несчастных жертв. Болезнь мутировала. Теперь она захватывала организм ещё быстрее. Если раньше требовалось несколько суток, чтобы из пятен и растекающихся зрачков перерасти в одно сплошное серое пятно, покрывающее всё тело, то к утру рокового дня на это уходило несколько часов. К вечеру — несколько минут.

Утром санитары дотошно просканировали персонал, поставив каждому на запястье несмываемую метку. К обеду все работники химического предприятия были отмечены, и со спокойной душой отправились в жилой сектор, чтобы принять трапезу. К вечеру, когда санитары ушли, больше половины работников оказались покрыты пятнами. К концу рабочей смены, в туалете на верхнем этаже, первый работник — заместитель руководителя — превратился в угольно-серое существо. Первой его жертвой стала секретарша. За ней — замдиректора коммерческого отдела. Через час на верхних этажах царил хаос.

У жителей Хишфинсоны, причём у подавляющего большинства, была привычка задерживаться после работы на всю ночь, лишь бы урвать себе прибавки. И всё же, несколько человек после смены предпочли спуститься в бар.

— Некоторые сразу пошли по домам, в жилой сектор, — сказал дежурный. — Мы живём прямо там, в здании. Другие остались на рабочих местах. У нас больше трети работают сверхурочно. Потом мы из бара услышали, как объявили срочную эвакуацию. Многие подумали, что это очередная учебная тревога.

— Но она была не учебной.

— Мы это позже поняли. Когда выяснили, что все двери заперты.

— Минуточку... они объявили тревогу и... заперли двери?

Дежурный только развёл руками.

— И тогда вы вернулись в бар?

— А что ещё оставалось делать?

Приложив руки к лицу, Кайрил постарался сосредоточиться.

— Я попрошу вас не издавать ни звука.

Прошло несколько минут разговоров, смешков, ропота и споров, прежде чем долгожданная тишина вступила, в кои-то веки, в свои права. Кайрил выровнял дыхание, прислушался и глубоко вдохнул.

Будто громадные ноющие киты, глубоко под железным полом бара, под трубами канализации, вентиляции и водопровода, под толщей океана, издавали свой печальный медленный скрежет многотонные стальные опорные конструкции. Местные уже привыкли к их загадочным звукам, и даже к едва заметной качке, что сопровождала надводные города в плохую погоду и хорошо ощущалась иномирцами.

Решив, что там, внизу, слушать нечего, Кайрил переключил внимание на ближний круг. Что происходит в баре? Кто ёрзает на стуле, кто сопит, кто стучит зубами. Самоуверенный паренёк с тесаком то и дело щёлкал пальцем по лезвию, как бы, играя на нём как на струне.

Кайрил переключился на внешний круг — он сейчас был особенно важен. Улица как