Мне кажется, это самый счастливый миг в моей жизни. Хотя, наверное, нет. Не самый. Но совершенно точно – один из самых счастливых.

Даниил первым разрывает поцелуй и облизывает губы так, будто только что ел что-то очень вкусное. Выглядит это безумно сексуально. Я снова с восхищением любуюсь своим красивым мужчиной.

– У меня к тебе предложение, – внезапно заявляет он.

– Какое? – с любопытством интересуюсь я и добавляю кокетливо: – Руки и сердца?

– И это тоже, – невозмутимо кивает Даниил. – Но сначала, как ты смотришь на то, чтобы навестить Михалыча? Я так давно у него не был, хочу съездить на денёк к старику.

– Что, прямо сейчас? – удивлённо спрашиваю я.

– Ну, домой заедем, переоденемся и к нему. Если ты не против.

– Ну почему нет, – пожимаю плечами я. – Впереди выходные, можно и съездить. Только… Ты опять потащишь меня на охоту?

– Не-е-т, – смеётся Даниил. – Больше никакой охоты. Просто побудем с ним. Посидим у костра, пока ещё не слишком холодно. В бане попаримся. Мне нужно срочно закрыть свою фантазию с тобой и баней, а то она до сих пор мне покоя не даёт.

Я легонько стукаю его ладошкой по плечу и смущённо смеюсь:

– Дурак!

– Так что, поедем?

– Поехали, конечно! Мне нравится Михалыч, даже несмотря на то, что он тот ещё сексист.

– Да не сексист он.

– Он сказал, что бабе на охоте не место. Что это, если не сексизм?

– С его стороны, это была скорее забота. Вспомни, как ты сама реагировала на всё происходящее?

– Ага, сексистская забота, – скептически хмыкаю я.

– Понимаешь, сладкая, в том, каких взглядов на мир придерживается человек, очень большую роль играет его окружение и среда обитания. Те вещи, которые ты считаешь правильными и очевидными, кому-то могут казаться полнейшей дичью. Думаешь, будь ты на месте Михалыча, относилась бы к гендерным ролям как-то иначе?

– Да нет, конечно, – уныло признаю я. – Просто меня очень сильно угнетает, что в нашем вроде бы прогрессивном обществе женщину до сих пор многие ставят на ступень ниже. За грехи, которые с легкостью прощаются мужчинам – женщин готовы разорвать на куски. Это огромная несправедливость. А люди воспринимают это как само собой разумеющуюся вещь. Очень многих женщин даже самих это ничуть не беспокоит. Они сами же себя принижают. А других, которые пытаются жить свободно от этих взглядов – ещё и осуждают.

– А каких-то двести лет назад, представь себе, люди могли продавать и покупать других людей, использовать, как только заблагорассудится, и всё это было законно и считалось абсолютно нормальным. Когда же на законодательном уровне запретили такой треш, ещё очень долго народ возмущался, не мог смириться и осознать, что каждый человек на земле имеет право быть свободным и равным в правах. Мир меняется, Ляль. И сознание масс меняется. Но это невозможно сделать по щелчку пальцев. Это долгий путь.

– Какой же ты у меня умный… – Я встаю на цыпочки и изо всех сил обнимаю своего Хоффмана за шею. – Нам надо почаще с тобой на такие темы разговаривать. Мне реально сейчас легче стало.

– Обращайся, сладкая, – усмехается Даниил, ловит мои губы и снова целует так, что у меня начинают подгибаться ноги. – Ну ладно, поехали уже… – произносит он через некоторое время, с неохотой выпуская меня из рук.

Потом открывает заднюю дверь машины и пытается запихнуть цветы в салон. Это даётся ему нелегко.

– Ох, Даниил, ну зачем такой огромный букет? Ты, наверное, подчистую опустошил цветочный магазин!

– Ну должен же я был переплюнуть Стаса, – усмехается любимый.

Я открываю рот, теряясь от такого заявления, а потом начинаю смеяться.

– Глупый! Ты переплюнул бы его даже одним цветком!

– Как это, интересно? – снова усмехается Даниил.

– Да вот так! Для меня ведь главное, что это от тебя. Я ту зарядку, которую ты мне покупал, люблю даже больше своего телефона. Она для меня дороже всех подарков, которые я когда-либо получала. Потому что она от тебя.

Даниил смотрит на меня так, что у меня снова начинает щемить в груди.

– Правда? – спрашивает он.

– Конечно.

– И за что мне такое сокровище досталось?

– Ой, я вовсе не сокровище, – смущённо улыбаюсь я. – Просто я люблю тебя.

– Нет, – отрицательно качает головой Хоффман и обхватывает ладонями моё лицо, выразительно глядя в глаза. – Ты – сокровище.

Я тону в его карих омутах, а он наклоняется ниже и снова очень сладко целует меня в губы.

* * *

Спустя неделю

Ляля

Лежу на кровати, рассматриваю и любовно глажу камешек в колечке на своём безымянном пальце. Он искрится всеми цветами радуги под солнечными лучами, проникающими сквозь неплотно зашторенное окно. Перевожу взгляд на любимого, что сладко спит на соседней подушке, и жмурюсь от счастья – Хоффман теперь официально мой будущий муж.

Минувшие выходные были просто волшебными. Мы полностью провели их у Михалыча, забыв обо всём. А егерь был в своём репертуаре, хохотал надо мной, стоило мне что-нибудь вычудить, например, когда я потеряла калошу по пути в баню, а потом прыгала назад на одной ноге. Но я больше не злилась и не обижалась. Даже наоборот, смеялась вместе с ним.

Кстати, насчёт бани, Даня закрыл свою фантазию, и не раз. И мне просто несказанно понравилось.

А вечером, когда мы сидели у костра в обнимку на очень близко придвинутых друг к другу раскладных креслах, мой Хоффман вдруг заявил:

– Я тебя люблю.

Я развернулась к нему, посмотрела в глаза, тронутая таким внезапным признанием, и тихо произнесла:

– Я тебя тоже. Очень.

Он вдруг сполз на землю, встав на одно колено, и достал что-то из кармана своих необъятных охотничьих брюк.

– Прости меня, Лялька, за отсутствие романтики, но этот момент мне кажется идеальным. Выходи за меня замуж?

И протянул эту самую прелесть, что сейчас красуется на моём пальце.

Я разревелась от переизбытка чувств.

– Ты с ума сошёл? Это самый романтичный момент в моей жизни! – сказала я тогда ему.

А про себя подумала, что ещё и самый счастливый.

Но сейчас уже думаю, нет. Не самый счастливый. Один из самых счастливых. Уверена, нас с Хоффманом впереди ждёт ещё очень много таких моментов.

Вот даже сейчас – это утро. Ну разве не самое счастливое субботнее утро на свете? Ну, то есть, одно из самых счастливых. Даниил спит рядом, прикрытый одеялом по пояс, мой молодой прекрасно сложенный бог. Сейчас он проснётся, и мы вместе отправимся на кухню завтракать, а потом проведём вместе целый день!