мне еще более безумным, чем отправиться на разведку.

Я быстро привязала свободный конец аркана к дереву и кинулась следом за Монтего.

– Я же сказал – не ходить! – рыкнул Скай подобно драггасту.

– Я его боюсь, – призналась честно, через плечо глянув на привязанного зверя.

Монтего лишь тяжело вздохнул и дотронулся до ветки, висящей как раз на уровне лица. От прикосновения на коже осталось черное масляное пятно. Скай растер эту непонятную смолу между пальцев. Поднес к носу и поморщился.

– Пахнет плесенью. Ничего здесь не трогай. – Парень брезгливо вытер руку о штаны.

Я пнула носком ботинка торчащий из земли черный стебель, и тот на глазах рассыпался прахом, словно давно истлел и держался лишь на одном честном слове. То же самое происходило и с травой, и с листьями, на которые мы наступали. Они рассыпались на глазах, превращаясь в жалкие ошметки.

Скай достал из кармана перочинный нож и поскреб кору ближайшего дерева, пытаясь счистить налет плесени. Но сколько он ни скреб – древесина оставалась черной, будто прогнила изнутри.

Я прошла еще немного вперед и заметила между торчащих корней крупную, размером с два моих кулака, росинку. Она тоже стояла почерневшая, набухшая, словно огромный гриб-дымовик, готовый вот-вот выпустить из своих спор пары газа.

Я наклонилась пониже, чтобы убедиться, что это действительно росинка. И, сама не знаю зачем, тронула пухлый бок бутона ногой.

От неосторожного прикосновения росинка вдруг лопнула. На меня выплеснулся фонтан мутной серой жидкости, в нос дыхнуло зловонными парами. Жирные масляные капли попали мне на лицо и на волосы. Затекли за воротник рубашки и испачкали руки. Я закашлялась, пытаясь избавиться от тошнотворного запаха.

– Бездна! Изабель, я же просил ничего не трогать!

– Я и не трогала, – просипела, закашлявшись.

Скай вмиг очутился рядом и принялся вытирать рукавом мое лицо. Я не могла себя видеть, но казалось, что он лишь размазывает грязь по лицу.

– Проклятье! У нас не осталось воды!

На дне фляжки бултыхался последний глоток, которого мне хватило лишь на то, чтобы кое-как промыть рот и нос. Остальное лицо и кромка волос так и остались вымазаны в вязкой жирной жиже, которую я тщетно пыталась стереть рукавом.

– Кажется, теперь я похожа на рудокопа?

Скай покачал головой. Брови его были нахмурены.

– Уходим отсюда. Не знаю, что это за дрянь. Но у меня дурное предчувствие.

Парень схватил меня за руку и стремительно поволок прочь от гнилого места.

Драггаст по-прежнему рычал и топорщил иглы. Поэтому дальше мы пошли пешком, ведя животное на привязи.

К тому времени, как мы наконец вышли к академии, успело окончательно стемнеть. На тренировочной площадке и у загонов не было ни души, зато в окнах учебного корпуса горел приятный желтый свет.

Мы почти пересекли полигон, направляясь прямиком к загонам, когда на меня вдруг резко накатила усталость. Словно силы вдруг разом закончились, напрочь лишив желания вообще куда-либо двигаться. И даже голод отошел на задний план, уступив первенство ноющим мышцам.

Я присела на ящики, сваленные в углу тренировочной площадки, и блаженно прикрыла глаза. Скай обеспокоенно склонился ко мне.

– Ты как? Все в порядке?

– Да, просто очень устала.

– Мне надо отвести драггаста в загон. Дождешься меня?

Я кивнула, подумав, что пока Скай разберется с животиной, я как раз успею немного отдохнуть. А после мы разыщем чистой воды, и может, нам даже удастся чем-то перекусить. А еще очень хотелось в тепло. С наступлением темноты на улице заметно похолодало. Свежий ночной ветер пробирался сквозь тонкую рубашку, обжигал кожу ледяными язычками. И я крепче обняла себя руками, прижала ноги к груди в попытке сохранить остатки тепла.

Отключилась я внезапно. Казалось, только-только прикрыла глаза, а в следующий миг уже резко распахнула от того, что Скай с силой тряс меня за плечи.

– Изабель. Проклятье! Проснись! Изабель! – В широко распахнутых глазах читалось неподдельное волнение, а цепкие пальцы, сжимающие предплечья, наверняка оставили синяки на коже. – Тебе плохо?

– А? Что? – Я непонимающе глядела на Ская, не сразу сообразив, что происходит. Все, что чувствовала, – дикую жажду, буквально раздирающую горло, не дающую нормально дышать.

– Умираю, как пить хочу! – выдала я, вновь закашлявшись

Монтего резко вздернул меня на ноги. Подхватил под локоть.

– Всевышний, да у тебя руки ледяные! Идем скорее. Сейчас что-нибудь придумаем.

Первые несколько шагов я по инерции прошла сама. А потом поняла, что земля уходит из-под ног. Перед глазами все закружилось. И если бы не Скай, крепко державший меня за локоть, я бы наверняка упала.

– Проклятье, Изабель. Что не так? Говори!

– Пить, – только и смогла прохрипеть я и громко охнула, когда Монтего одним движением подхватил меня на руки.

Больше вопросов он не задавал. Толкнул дверь, ведущую в крыло общежития, быстро преодолел небольшой холл и легко взбежал по ступеням на второй этаж.

Перед глазами мелькнул знакомый коридор. Уже через минуту мы оказались в уборной с рядом рукомойников вдоль зеркальной стены.

Скай поставил меня на ноги, продолжая поддерживать одной рукой, и крутанул вентиль крана. Я тут же жадно припала к воде, перевесившись через край рукомойника. Набирала прямо в ладонь и пила большими глотками, не заботясь о том, что вода льется по подбородку и стекает вниз в вырез рубашки.

Почувствовала ладони Монтего на своем лице. Парень аккуратно собрал выбившиеся из прически волосы. Отвел в сторону и принялся параллельно умывать меня, стирая непонятную дрянь, в которой я вымазалась в лесу.

А я все пила и пила. Не в силах остановиться.

– Изабель, тебе хватит. Лопнешь.

Скай мягко отстранил меня от крана, но я вцепилась в край рукомойника, понимая, что попросту упаду без опоры. Мир вновь стал вращаться перед глазами. Меня мутило. Желудок скрутило в тугой узел, и я согнулась пополам, застонав от боли.

– Меня тошнит… – просипела я и попыталась отвернуться, закрыв рот рукой.

– Твою мать! Все-таки отравилась!

А дальше произошло что-то невообразимое. Мне хотелось скрыться, спрятаться подальше от глаз Ская. Не показывать свою слабость. И уж точно не стоять перед ним в таком непотребном виде. Но я была настолько слаба, что совершенно не могла сопротивляться.

Монтего в мгновение ока притянул меня к себе. С силой отодрал мою руку ото рта и заставил согнуться над рукомойником.

– Давай, выплюнь эту гадость! Надо освободить желудок.

Я сильнее сжала челюсть и замотала головой.

– Всевышний, дай мне сил! – простонал парень и бесцеремонно нажал мне на щеки, вынуждая разомкнуть губы. Резко, не дав опомниться, сунул два пальца в рот и надавил на язык.

Рефлекс не заставил себя долго ждать, и уже через мгновение вся выпитая вода с примесью желчи и серой гнили оказалась на дне раковины. Из глаз брызнули слезы, и я закашлялась.

– Вот так, молодец. А теперь пей. – Монтего поднес ладонь с водой к моим губам, но позволил сделать лишь один глоток, чтобы хватило