Хеймиш свирепо смотрит на нее, но притормаживает, позволяя ей в одиночку добраться до края озера. Она спотыкается о землю, но, даже несмотря на лезвия, все еще прикрепленные к ее ногам, здесь она ощущает себя устойчивее, чем на льду. Она пробирается глубже в лес, но резко останавливаяется, когда слышит голоса. Два знакомых голоса.

– Я не подчиняюсь твоим приказам, – говорит Клиона со сталью в голосе. Несмотря на то что Дафна ее не видит, она может представить себе выражение лица девушки: вызывающе задранный подбородок, сверкающие раздражением карие глаза, надменно приподнятые брови.

– Это приказы твоего отца, – говорит второй голос, и Дафна чуть не теряет свое и без того шаткое равновесие. Аурелия.

– Мой отец никогда бы этого не приказал, – говорит Клиона, но хотя Дафна не может видеть ее лица, она слышит сомнение в голосе девушки. – Гидеон и Рид – дети, и они не сделали ничего плохого.

Дафна чувствует себя так, словно ей на голову вылили ведро талого снега.

– Это ты ведешь себя как ребенок и прекрасно знаешь, что, если бы твой отец был здесь, он сказал бы то же самое, – холодно говорит Аурелия. – Твой отец вообще не хотел позволять тебе участвовать в делах восстания, это ты умоляла его дать тебе шанс. Ты действительно так стремишься доказать, что он был прав с самого начала?

Клиона на мгновение замолкает.

– Возможно, если бы я просто поняла, почему… – говорит она.

Аурелия хрипло смеется.

– По той же причине, по которой мы делаем все остальное, Клиона. Ради Фрива. Ты зашла слишком далеко, чтобы вдруг брезговать. Я буду ждать завтра в полночь у старой часовой башни. Так что у тебя хватит времени, чтобы решить, как их туда заманить.

Раздаются шаги, – очевидно, принадлежащие Аурелии, – но Клиона снова заговаривает:

– А после того как я приведу их к тебе? – спрашивает она. – Что с ними будет?

Аурелия испускает долгий, сдавленный вздох.

– Не задавай вопросов, на которые ты не хочешь получать ответы, Клиона. Просто выполняй приказы.

Когда они возвращаются во дворец, солнце уже почти опустилось за верхушки деревьев. Принцесса успела вернуться на озеро раньше Клионы, но поскольку Хеймиш наверняка догадался, что задумала Дафна, следуя за девушкой, она не удивляется, что та теперь идет рядом с ней.

– То, что ты слышала, – начинает Клиона без предисловий. – Это было не тем, о чем ты могла подумать.

Дафна смеется. Она ничего не может с собой поделать. Клиона никогда не была хорошей лгуньей, но сейчас она даже не утруждает себя попытками сделать вид, что говорит правду.

– В этом нет ничего смешного, – огрызается Клиона.

– О, я это знаю, – удается сказать Дафне сквозь смех. Но все же в этом есть что-то забавное. Клионе дали почти тот же приказ, что и ей, и она отнеслась к нему с таким же сомнением. Дафне удается подавить смех, и она устремляет взгляд на девушку.

– Ты собираешься это сделать? – спрашивает она.

Клиона открывает рот, и Дафна уверена, что все, что та собирается сказать, будет ложью. Но, в конце концов, еще какое-то время девушка молчит.

– У меня нет выбора, – говорит она наконец. – Он мой отец. Если он говорит, что так лучше для восстания, значит, так оно и есть. А она… она не будет… она ничего не добьется, навредив им. Она просто хочет вывести их из игры прежде, чем они вызовут… сложности.

Клиона не верит в это, так же как Дафна на самом деле не верила, что ее мать приказывала ей убить Гидеона и Рида только ради того, чтобы защитить их семью. Но она хотела в это верить. Отчаянно хотела верить, но все же всегда знала правду. Точно так же, как она всегда знала, что не смогла бы пройти через это. Даже если для того, чтобы признаться в этом самой себе, ей пришлось увидеть Клиону в такой же противоречивой ситуации.

Она вздыхает.

– У меня есть идея, – медленно говорит она. – Но мне нужно знать, что я могу доверять тебе. И мне нужно, чтобы ты, в свою очередь, доверяла мне.

Клиона долго смотрит на нее с непроницаемым выражением лица.

– Дафна, если то, что есть сейчас, – это не доверие, то я не знаю, что еще должно измениться.

Дафна выдерживает недолгую паузу.

– Расскажи мне правду об Аурелии, – говорит она. – И я скажу тебе правду о Леви.

Виоли

Пока большая часть домочадцев катается по льду озера, Виоли пользуется возможностью еще раз прокрасться в спальню Дафны, но на этот раз за ней по пятам следует Леопольд.

– Тебя поймают, – шепчет он.

Она бросает на него взгляд через плечо и, приподняв бровь, направляется к гардеробу Дафны.

– Такого со мной еще не бывало, по крайней мере, если я изначально все так не планировала, – надменно говорит Виоли. – Закрой дверь, но не запирай ее, – добавляет она, испытывая облегчение, когда он делает так, как она просит.

– Почему бы не запереть ее? – спрашивает он.

– Запертая дверь вызывает подозрения, – объясняет она.

– Это менее подозрительнее, чем то, что мы вообще здесь? – спрашивает он.

– Если кто-нибудь войдет и застанет нас, мы просто убедим их, что пробрались сюда по причинам, которые ни у кого не вызовут подозрений, – говорит она ему, находя косметичку Дафны и открывая ее. Когда она поднимает взгляд на Леопольда, его брови нахмурены, а сам он в таком замешательстве, что она не может удержаться от смеха. Иногда легко забыть, какую уединенную жизнь он вел.

– Мы вряд ли были бы первыми слугами, которые проскользнули в пустую спальню, чтобы немного… уединиться, – говорит она.

На лице Леопольда мгновенно мелькает понимание. Его щеки вспыхивают, и он опускает взгляд.

– Никто так не делает, – говорит он.

– Многие так делают, – говорит она смеясь. – У большинства, правда, не хватило бы смелости сделать это в спальне принцессы, но это хотя бы более правдоподобно, чем любая другая выдуманная причина.

Она открывает крышку косметички и начинает доставать флаконы и пудры, раскладывая их на две кучки.

– Мы что… крадем краску для губ? – спрашивает Леопольд, наблюдая за ней.

Она поднимает на него взгляд.

– У Софронии был такой же набор, – говорит она. – Тут – косметика, а тут – яды, – продолжает Виоли, указывая сначала на одну кучку, затем на другую.

Мгновение Леопольд лишь пристально на нее смотрит.

– Яды, – медленно произносит