Он качает головой.

– Нет, мы были здесь в основном летом, хотя было один или два раза, когда мы путешествовали поздней осенью или ранней весной, до того как растаял лед. Но ближе к Элдевалю есть и другие озера, на которых мы могли кататься на коньках. Мы все время устраивали соревнования.

– И кто побеждал? – спрашивает она.

– Обычно я, – признается Байр. – Хотя порой я позволял ему выигрывать.

– Я делала то же самое для Софи, – говорит Дафна через мгновение, позволяя себе пуститься в воспоминания. – Не всегда в соревнованиях, но в разных других вещах – на уроках и все такое.

Она не вдается в подробности и уверена, что бы он ни вообразил, это будет далеко от спарринга, стрельбы или любого другого занятия, в ходе которых мать натравливала их друг на друга, чтобы сделать сильнее.

– И в стрельбе из лука? – спрашивает Байр.

Дафна усмехается.

– Я бы никогда не позволила ей победить в стрельбе из лука, – говорит она. – Кроме того, Софи это мало интересовало. Она предпочитала проводить время на кухне, уговаривая повара научить ее печь.

Байр выводит ее на лед, и она крепче сжимает его руку. Коньки скользят, и ей с трудом удается удержаться на ногах. Когда она смущенно поднимает на него глаза, ему с трудом удается сдержать смех, но он до сих пор крепко держит ее, помогая сохранить равновесие.

– У меня такое чувство, что я постоянно говорю о ней, – говорит она, качая головой.

– Это не так, – отвечает он. – Но когда говоришь, то создается впечатление, что вы с ней и с Беатрис – единое целое.

Она хмыкает и задается вопросом, правда ли это.

– Ну, полагаю, в этом и заключается опасность быть тройняшками. Люди склонны рассматривать нас как единое целое, и в какой-то момент мы и сами можем начать так думать. Однако Софи сильно отличалась от меня и от Беатрис. Я уверена, она бы тебе понравилась.

Мгновение Байр молчит. Он отпускает ее локоть и вместо этого берет ее за руки и, не отпуская их, откатывается назад, чтобы увеличить расстояние между ними настолько, насколько это возможно.

– Теперь медленно – медленно – подойди ко мне, – говорит он ей.

В какой-то степени Дафна возмущена его тоном. Она может взламывать замки, отбиваться от убийц и участвовать в заговорах по свержению королей. Так что она более чем способна овладеть этим детским видом спорта.

Но как только она пытается пошевелиться, коньки выскальзывают из-под нее, и она, осознавая свою глупость, падает в сторону Байра и хватает его за плечи, опрокидывая их обоих на твердый, холодный лед. Байр распластывается на спине, а Дафна растягивается прямо на нем.

– Уф, – говорит Байр, и его руки обнимают ее за талию, чтобы поддержать.

– О, прости, – говорит Дафна, пытаясь слезть с него, но когда она пытается встать, ее коньки не находят опоры, и она снова падает ему на грудь. – О нет, – стонет она.

Байр ничего не говорит, но, дрожа всем телом, он утыкается лицом ей в плечо.

– Байр? – встревоженно спрашивает она. Она отстраняется так далеко, как только осмеливается, беспокоясь, что причиняет ему боль, но едва увидев его лицо, она понимает – он просто смеется над ней.

– Ты не слишком помогаешь, – говорит она, толкая его в плечо.

– Прости, прости, – говорит он, все еще смеясь, но ему удается схватить ее за локти и оторвать от себя, помогая им обоим подняться на ноги. – Я никогда не думал, что доживу до того дня, когда ты в чем-то потерпишь неудачу, – признается он.

Дафна бросает на него сердитый взгляд, но все еще цепляется за его руку так крепко, что наверняка останутся синяки. Она знает, что если ослабит хватку, то снова упадет.

– Я не потерпела неудачу, – говорит она. – Просто подожди, к концу дня я буду кататься лучше, чем ты.

Байр смеется.

– Знаешь, я в этом не сомневаюсь.

День близится к вечеру, и Дафне уже удается кататься самостоятельно, широко раскинув руки для равновесия, но пока что этим ее навыки ограничиваются. Даже Гидеон и Рид уже наворачивают круги вокруг нее. Неприятно видеть, как другие кружатся рядом с ней, выполняя повороты и прыжки, в то время как ей едва удается оставаться в вертикальном положении. Принцесса чувствует себя олененком, делающим свои первые шаги.

Но, несмотря на легкое разочарование, Дафна хорошо проводит время. После нескольких часов катания она уже даже не замечает холода, особенно после того, как одна из местных женщин принесла кувшин горячего какао и угостила им всех катающихся.

Дафна делает всего один глоток сразу и понимает, что ради такого горячего какао она готова перенести множество страданий и холод – наименьшее из них.

Только когда она замечает, что солнце близится к закату, понимает, что почти целый день прошел без мыслей о матери, о сестрах, обо всех вещах, которые она должна сделать. Ничто из того, что она сегодня делала, вообще не шло на пользу планам ее матери, и Дафна не уверена, что такое вообще до сих пор случалось. Все, что она делала последние несколько часов, – это наслаждалась. Какая пустая трата времени.

Но почему-то она не считает, что день был потраченным впустую.

Дафне так весело, что она почти не замечает, как Клиона катится к краю озера, где начинается лес, но когда она это видит, ее глаза сужаются. Куда она вообще может направляться? За ней даже не следует Хеймиш, хотя он практически стал ее тенью с тех пор, как они покинули Элдеваль. Более того, пока Клиона спешит туда, Хеймиш теряет равновесие на коньках, сбивая при этом Байра и Руфуса, и, похоже, неплохо отвлекает всеобщее внимание. Но только не Дафну.

Быстро приняв решение, Дафна направляется к опушке леса. Не так быстро, как могла бы, иди она пешком, но все же достаточно быстро.

– Дафна! – зовет ее Хеймиш и через несколько секунд уже оказывается рядом с ней. – Куда ты так спешишь? – спрашивает он, и для любого другого это могло бы прозвучать небрежно.

Она бросает на него косой взгляд.

– Это не по-джентльменски – спрашивать леди, почему она направляется под прикрытие леса, но достаточно сказать, что я имею дело с деликатной личной ситуацией. Пожалуйста, сделай нам обоим одолжение и оставь меня.

– Лес опасен, – говорит он. – Думаю, стоит потерпеть, пока мы не вернемся в дворец.

– Правда? – спрашивает она, глядя на него с поднятыми бровями. – Что ж, я видела, как Клиона пошла этим путем, и я