Шрифт:
Закладка:
Теперь он поехал знакомым хайвеем, не разгоняясь быстрее пятидесяти миль в час, а на крутых склонах даже снижая скорость до сорока, — в тот последний день июня он тащил взятый напрокат прицеп, а потому не мог развивать высокую скорость. Как и в тот раз, на ланч он остановился в Юджине.
В надежде увидеть то, что разбудит в нем воспоминания и даст ниточку, ведущую к таинственным событиям прошлого путешествия, Доминик разглядывал небольшие города на своем пути, но не видел ничего, что вызывало бы беспокойство. До самого Грантс-Пасса, куда он прибыл точно по расписанию еще до шести вечера, ничего дурного с ним не случилось.
Он остановился в том же мотеле, что и полтора года назад. Вспомнил, в каком номере его поселили — рядом с автоматами по продаже лимонада, которые в тот раз чуть ли не полночи издавали раздражающий шум. Номер оказался свободен, и Доминик занял его, туманно намекнув служащему, что с этой комнатой у него связаны сентиментальные воспоминания.
Он поел в том же ресторане, на другой стороне улицы.
Доминик искал сатори — в дзенской философии этим словом обозначается неожиданное просветление, глубинное откровение. Но просветление ускользало от него.
Весь день на дороге Доминик поглядывал в зеркало заднего вида, не обнаружится ли хвост. Во время обеда он исподтишка посматривал на других клиентов. Но если кто и наблюдал за ним, то делал это мастерски, превратившись в невидимку.
В девять часов он, решив не звонить из своей комнаты, направился к автомату на ближайшей заправке, вставил в щель таксофона банковскую карточку и набрал номер другого телефона-автомата — в Лагуна-Бич. Они договорились с Паркером Фейном, что тот будет ждать звонка и сообщит, что́ вытащил в этот день из почтового ящика Доминика. Вероятность того, что один из телефонов прослушивают, была слишком мала, но после получения тех двух ошеломительных фотографий Доминик решил (и Паркер с ним согласился), что в данном случае осторожность и паранойя — синонимы.
— Счета, — сказал Паркер, — реклама. Больше никаких непонятных посланий, никаких фотографий. Как дела на твоем конце?
— Пока ничего, — ответил Доминик, устало прислонясь к стенке будки из плексигласа и алюминия. — Спал неважно.
— Но не гулял?
— Даже ни одного узла не развязал. Но кошмар ночью случился. Снова луна. За тобой до телефона никто не ехал?
— Нет, если только он не был худым, как десятицентовик, и к тому же мастером маскировки, — ответил Паркер. — Значит, можешь звонить мне сюда же завтра вечером, не беспокоясь о том, что нас прослушивают.
— Если кто-то слышит нас, он решит, что мы тронутые, — сказал Доминик.
— Я даже кайф ловлю, — отозвался Паркер. — Копы и ограбления, прячься и ищи, шпионаж — в детстве я неплохо играл в такие штуки. Держись, мой друг. А если понадобится помощь, я мигом окажусь рядом.
— Я знаю, — сказал Доминик.
Он возвращался в отель, обдуваемый холодным влажным ветром. Как и в Портленде, он просыпался ночью трижды, каждый раз — от кошмара, который не оставался в памяти, каждый раз — с криками про луну.
Во вторник, 7 января, Доминик встал рано и направился в Сакраменто, где свернул на восьмидесятую федеральную и двинулся на восток, к Рино. В течение почти всего пути шел холодный серебристый дождь, а когда он добрался до подножия Сьерра-Невады, пошел снег. Он остановился на заправке «Арко», купил цепи для колес, надел их и только после этого поехал в горы. Позапрошлым летом на дорогу от Грантс-Пасса до Рино ушло десять с лишним часов, на этот раз — больше. Когда он наконец зарегистрировался в отеле «Харрас», где останавливался тогда, позвонил Паркеру с таксофона и перекусил в кофейне, на него навалилась страшная усталость, сил хватило лишь на то, чтобы взять экземпляр местной газеты и вернуться в свой номер. В половине девятого вечера, сидя на кровати в трусах и футболке, он узнал историю Зебедии Ломака.
ВЛАДЕНИЯ ЛУННОГО ЧЕЛОВЕКА СТОИМОСТЬЮ В ПОЛМИЛЛИОНА ДОЛЛАРОВ
Рино. Зебедия Гарольд Ломак, пятидесяти лет, чье самоубийство в день Рождества привело к открытию его странной одержимости луной, оставил дом стоимостью более чем в 500 000 долларов. Судя по документам, представленным в суд по наследственным делам Элеонор Волси, сестрой покойного и его душеприказчицей, имущество заключено главным образом в казначейских билетах и вкладах в различных ссудосберегательных ассоциациях. Скромный дом 1420, на Уэсс-Вэлли-роуд, в котором жил Ломак, оценивается всего в 35 000 долларов.
Ломак, профессиональный игрок, якобы заработал бо́льшую часть своего богатства игрой в покер. «Он был одним из лучших игроков, каких я знал», — сказал Сидни, «Сид Сьерры» Гарфорк из Рино, еще один профессиональный игрок и победитель прошлогоднего чемпионата мира по покеру, проходившему в казино «Подкова Биньона», Лас-Вегас. «Он с детства имел склонность к картам, как другие имеют склонность к бейсболу, или математике, или физике». По словам Гарфорка и других друзей Ломака, состояние его было бы еще больше, если бы не увлечение игрой в кости. «Он потерял более половины своих выигрышей за игорным столом, и, конечно, налоговики откусили немалый кусок», — сказал Гарфорк.
В ночь на Рождество полиция Рино, вызванная соседом, который услышал звук выстрела, обнаружила тело Ломака в заваленной мусором кухне его дома. При осмотре дома были найдены тысячи фотографий луны — на стенах, потолках, мебели.
История, которая на две недели стала местной сенсацией, на этом не кончалась. Доминик читал заметку с растущим интересом и беспокойством. Скорее всего, лунная мания Зебедии Ломака не имела ничего общего с проблемами Доминика. Совпадение. И все же… он почувствовал, как в нем зашевелился все тот же страх — дурные предчувствия, ужас и трепет, — страх, наполнявший его, когда он просыпался от навязчивых кошмаров или когда бродил во сне и пытался забить гвоздями окно.
Доминик несколько раз перечитал статью и в четверть десятого, несмотря на усталость, решил, что должен своими глазами увидеть дом Ломака. Он оделся, сел в машину и поехал в направлении Уэсс-Вэлли-роуд, следуя указаниям работника отельной парковки. Рино располагался ниже границы снегов, поэтому ночь стояла сухая, а дорога была чистой. Доминик остановился у круглосуточного магазина «Сэв он», чтобы купить фонарик. К дому 1420 по Уэсс-Вэлли-роуд он приехал в начале одиннадцатого и припарковал машину на противоположной стороне улицы.
Скромный дом — бунгало с двумя большими крыльцами на участке в пол-акра — точно отвечал газетному описанию. После недавних бурь снег пятнами лежал на крыше, укрывал газон, пригибал книзу ветки больших сосен. Свет в доме не горел.
В газетной статье говорилось, что Элеонор Волси, сестра Зебедии Ломака, прилетела из Флориды 28 декабря — через три дня после смерти брата. Она занималась организацией похорон, которые состоялись 30-го числа, и осталась в городе, чтобы уладить дела с наследством. Но поселилась в отеле, а не в доме брата — слишком уж непрезентабельно тот выглядел.
