Она подняла руку, чтобы постучать в дверь, но я был на ней в мгновение ока. Я запер ее в клетке, прижав ее плашмя к неумолимой металлической двери, затем я прижал свой рот к ее уху и постарался говорить тихо. — Тебе не следует быть здесь. Это опасно и глупо.

Валентина резко вдохнула. — Но…

— Нет, fiore mio. Убирайся отсюда нахер и возвращайся домой. — Затем я отшатнулся от двери, словно она меня оттолкнула. — Это твой последний шанс, bambina. Я так хорошо тебя трахну. Я заставлю тебя кричать так, что все остальные заключенные тебя услышат.

К счастью, она вняла моему предупреждению. Она хлопнула ладонью по металлу. — Я закончила! Эй, выпустите меня!

— Не иди так быстро, — пропел я. — Мы можем повеселиться. Может, один или два охранника присоединятся к нам. Им понравится твои большие…

Металлическая дверь открылась, и охранник вернулся. — Синьорина?

Валентина оглянулась на меня через плечо, ее взгляд задержался на моем лице. Я наблюдал, как она облизнула губы, затем она отвернулась. — Я готова идти.

Он придержал для нее дверь, и Валентина исчезла. Моя душа увяла, когда металл с громким щелчком закрылся. Я ненавидел то, что только что сделал. Но это было к лучшему. Я не мог рисковать, чтобы кто-то узнал, кто она на самом деле или как мы связаны. Я не мог позволить GDF расследовать или следить за ней, так что выбора не было.

Гарантировать ее свободу было важнее всего остального, даже если это означало разрушить мои шансы заслужить ее прощение.

Я провел руками по волосам. У меня теперь тоже было больше проблем. Все длилось слишком долго. Я все еще не узнал, где был Никколо из Д'Агостино, и теперь кто-то привез Валентину в Рим, помог ей попасть в эту тюрьму. Я подозревал Габриэле, а это означало, что с ним нужно разобраться. Валентина не могла оставаться в этой стране в безопасности. Это был лишь вопрос времени, когда GDF узнала о ее присутствии и попыталась использовать ее, чтобы добраться до ее отца.

Мне нужно торопиться. Я подошел к двери и постучал в нее. Когда появился охранник, я не терял времени и прошел внутрь. — Отвези меня обратно. Мне нужно поговорить с братом. Немедленно.

Мы направились к камерам. — Хотите воспользоваться тюремным телефоном?

— Нет, я воспользуюсь одним из одноразовых телефонов. Мне нужно уединение.

Глава тридцать четвертая

Валентина

Кто-то ударил его.

Кто-то ударил этого сильного, красивого мужчину в его красивое лицо. Кто? Офицер? Другой заключенный?

Пока я шла по тюремным коридорам, я не могла не волноваться. Тюрьма, должно быть, была адом на земле для Луки. Здесь он не был в безопасности, не с врагами на каждом шагу, а также с охранниками, которые теперь имели возможность издеваться над великим Лукой Бенетти. Какие синяки скрывались под его одеждой? Он спал? Еда, должно быть, была ужасной, особенно для такого сноба в еде и вине, как Лука.

Я стряхнула с себя остаточный гнев на обидные слова, которые он сказал. Было ясно, что он не имел этого в виду, принижая меня ради тех, кто наблюдал, но я ненавидела слышать, как он говорит так. Насмехаясь надо мной, как будто я была ничтожеством, женщина, задыхающаяся от его члена.

Он предпочел, чтобы я ушла, но после того, как увидела этот синяк на его щеке?

Ни единого шанса.

Ранее в самолете я исследовала известную мафию боссов, которых посадили в тюрьму. Некоторых убили другие заключенные, а остальные состарились и умерли за решеткой. Никто не был признан невиновным и никого не освободили. Это был суровый приговор.

Теперь у меня был выбор. Я могла выйти на улицу, где меня ждал Габи, и пойти к Луке домой в Катандзаро. Посидеть, пока его семья пыталась решить, что делать.

Но сидеть без дела было не в моем стиле. Мне нужно было что-то делать.

Арест Луки был связан с GDF и моим отцом, шантажом по поводу убитой дочери офицера. Так что, возможно, был способ использовать Флавио и добиться освобождения Луки.

Я должна попробовать.

Когда мы добрались до главного контрольно-пропускного пункта, я собрала свои вещи. Прежде чем офицер отвернулся, я сказала — Я хотела бы поговорить с синьором Пальмиери из GDF. Вы можете помочь мне найти его?

Он поморщился. — Синьорина…

— Пожалуйста. Я не уйду, пока не встречусь с синьором Пальмиери. — Я указал на телефон на столе. — Позвоните ему, per favore.

Он уставился на меня так, словно я сказала ему, что техасское оливковое масло лучше итальянского. — Я не могу позвонить в GDF и заставить их приехать сюда по моему приказу.

— Ты можешь, и ты сделаешь это. Передай Пальмиери, что Валентина Монтелла здесь, и я не уйду, пока он не встретится со мной. — Я опустилась на один из двух пластиковых стульев в комнате. Затем я скрестила руки и уставилась прямо перед собой. Я не собиралась обсуждать это или поддаваться запугиванию, чтобы уйти. Был слабый шанс, что я смогу исправить это, сегодня, и добиться освобождения Луки. Ничто другое не имело значения.

Охранник что-то пробормотал себе под нос по-итальянски, вероятно, ругался, затем несколько раз вздохнул. Когда я уже думала, что он сдастся, он сел в свое кресло и взял телефон, нажал несколько кнопок. Был долгий разговор, и я услышала, как он произнес мое имя кому-то, прежде чем повесить трубку. Вскоре после этого поступил еще один звонок, и он говорил несколько минут, в основном слушая. Он давал краткие ответы, затем положил трубку.

Мы ждали.

Нервы пробежали по моей коже, а нога подпрыгнула. Я ковыряла ногти и думала о Габи, который ждал меня снаружи. Мы приземлились час назад и сразу же приехали сюда, так что я понятия не имею, знает ли его семья, что мы в Риме. Но я уставилась на дверь, беспокоясь, что другой Бенетти ворвется в дверь и попытается остановить меня.

Загудел телефон охранника. Он поднял трубку и прислушался, затем я увидела, как напряглись его плечи. Кивнув, он несколько раз повторил va bene, прежде чем отключился.

Он встал и, позвякивая ключами, направился ко мне. — Синьорина Монтелла. Следуйте за мной.

Я понятия не имела, куда мы направляемся, но я была готова к битве. Я должна была сделать все, что могла, для Луки. Мы продолжили путь в учреждение, проходя мимо офисов и