Шрифт:
Закладка:
Снова особо широкая улыбка появляется на лице Харона. И в темноте это выглядит жутко. Если он сейчас же пырнёт его ножом с этой дьявольской ухмылкой, то Джеффри совершенно не удивится. Однако не сильно хочется умирать на пороге возвращения в живых капитана, которому он обязан жизнью. Да и смерть свою Корморэнт представляет совершенно не так: не на грязном причале, даже не на помосте с петлёй на шее.
– Я наблюдаю за вами от самого Лондона.
Джеффри готов поклясться, что слышит смешок, плохо скрытый и почти не подавленный.
– Мне захотелось взглянуть на восставшего из мёртвых своими глазами. Морриган описала всё довольно… ярко, но за мой долгий век произошло не так много вещей, чтобы я упускал возможность лично взглянуть на подобного рода прецедент. За всё время с момента сотворения двенадцати столбов я первый раз вижу, как всё идёт не по плану.
Корморэнт моргает. Он не помнит, чтобы видел Харона в тюрьме, но он особо и не присматривался к окружающим его людям. Тех было так много и все они так рыдали и скулили о мелких проблемах, что проще было отвернуться и попытаться поболтать с нелюдимыми солдатами, которым за разговоры явно пообещали отсечь язык. Не помнит, чтобы Харон был и в пабе в Англии. Да даже по всему остальному пути: дом Кеннета, ирландский порт. Они бывали в таких местах, где просто невозможно не заметить незнакомца. И только на корабле Харон словно специально решил, что ему нужно пообщаться с капитаном лицом к лицу. Обидно, что основной целью и интересом его выступает Кеннет, но, с другой стороны, Джеффри даже рад, что в этой истории он не больше, чем попутчик, которому в конечном счёте даже неплохо платят на новой должности.
– Если бы я только знал, что старина Аурэллион выдаст такую гадость, я бы спрятал Сферу получше. Но кто бы мог подумать, что он настолько обозлится на людей, что решит защищать артефакт таким гнусным проклятьем.
– Так Пабло сказал правду? Ты должен был охранять Сферу, чтобы её не упёрли. Стражник из тебя так себе.
Харон разводит руки.
– Может, страж из меня и так себе, но и вы, глупые людишки, не должны лезть не в свои дела. Одни проблемы только приносите, как собака блох на хвосте. Я со своей задачей справился, а вам бы лишь всё растащить, да по карманам припрятать. А будешь меня осуждать…
– Баклан!
Наконец-то! Джеффри оборачивается на выкрик. Быстрым шагом в его сторону направляется Бентлей. И вся его фигура – серьёзная и статная. А ведь он просил его вести себя скромнее и не привлекать лишнего внимания. Но Кеннет ведёт себя так, как ему, лорду, привычно – словно эта земля в любой момент может стать его собственной. Какой же он всё же дерьмовый человек. Вряд ли О'Райли поверит, что он исправился.
– Я нашёл его, – Корморэнт равняется с лордом Кеннетом.
– Да? И где же он?
– Так вот же. – Джеффри указывает на то место, где ещё мгновение назад стоял Харон, но того словно никогда и не было там. – Да вашу ж мать долго и нещадно!
Ведь он же всего мгновение назад с ним разговаривал! Вот так и отворачивайся от магов.
Вскинув брови, Бентлей постукивает носком сапога. Наверное, Джеффри стоит лучше выбирать выражения в следующий раз. Если он вообще настанет, потому что будущее Корморэнту видится уже безрадостным. Но не мог же Харон провалиться в воду? Для того чтоб убедиться, что это не так, он даже заглядывает через край причала. Ничего.
– Клянусь, я нашёл его! Мужчина со шрамом на лице. Он был у нас на корабле! Ему этот шрам… Он его от сахара получил. Мы когда пили, Джеймс, то есть Харон, мне сам об этом рассказал!
По виду Кеннета можно сразу сказать, что он не верит ни единому слову Корморэнта. А ведь Джеффри его не обманывает.
Баклан съёживается, опускает плечи, готовый принять неизбежное – гнев лорда Кеннета. Он уже не такой губительный, как тогда, когда Бентлей был мертвецом, но всё же беспощадный. Надо было согласиться остаться в тюрьме. Да и что, что его вздёрнули бы? С этим бы он что-нибудь придумал, а вот от Бентлея ему не сбежать с такой же магической простотой.
Если бы он знал, что когда-нибудь ввяжется в сомнительную авантюру, попросил бы Пабло научить его перескакивать с места на место так же стремительно, как то делает сам старик. Ну, или хотя бы чему-нибудь попроще для защиты! Много ли он хочет? Нет! Он же столько лет помогал старику выживать на острове. Вполне себе справедливая плата, если так подумать.
– Так где он, если вы его нашли?
Напряжение нарастает. Корморэнт вжимает голову в плечи. Ехидный же Харон, довольный и счастливый, совершенно гордый, появляется прямо за спиной лорда Кеннета. Джеффри отшатывается назад. К появлению и исчезновению людей невозможно привыкнуть. Особенно когда это происходит с такой пугающей лёгкостью и простотой. На лице Бентлея застывает немой вопрос, но Харон сам обозначает своё присутствие:
– Если вы планируете и дальше стоять тут, как два столба, то давайте я пойду обратно в таверну, мне ещё стольких нужно обыграть в карты, что вы не представляете. Сто лет этим славным делом не занимался. – Он топает несколько раз, отряхивается и складывает жёлто-красное полотно, чтобы в следующий же момент протянуть его развернувшемуся Кеннету. – Пока вы тут друг друга тепло приветствовали, я подумал, что это вам определённо пригодится. Мы же дальше собираемся идти через воды, подконтрольные испанцам. С документами уж сами разбирайтесь, на этом мои полномочия заканчиваются.
Глава 28. О мире ином
Голова Бентлея пухнет, он массирует виски, пытаясь уложить всё, сказанное Хароном, в мыслях. Болтливый мужчина не прекращает говорить, выдавая всё больше и больше подробностей, которые тяжело переварить и удержать. В какой-то момент то, что начиналось чуть ли не как допрос, превратилось в долгую лекцию весьма скверного, по мнению Кеннета, преподавателя.
– В основании каждого из двенадцати столбов лежит артефакт – мощный проводник силы: сфера, куб, капля и прочее-прочее. Эти столбы и удерживают тот мир, о котором я вам, лорд, рассказываю. Артефакты – средоточие дикой магии разрушительной силы. Те создания, что их сотворили, наложили защитные заклятия. Но я и подумать не мог, что Сферу именно
