дырку и не провалиться в неё. Сломайся причал под Джеффри, он несомненно провалился бы по колено и вывернул себе ноги. И хоть капитану постоянно невероятно везёт, тут Кеннет сомневается, что удача была бы к нему снисходительна. Есть случаи, когда госпожа Фортуна предпочитает закрыть глаза.

– Итак, старайтесь особо не открывать рот, разговаривать буду только я. Играть в карты – тоже. Я великолепный игрок, я выиграл этот корабль в карты. Причём честно! – Джеффри то и дело оглядывается на Бентлея. – Ничего личного, но если болтать будете вы, то… в общем, складно говорящих пираты не любят. Так, что ещё…

Бентлей не сдерживается и закатывает глаза.

– Джеффри, – Кеннет прерывает Корморэнта. – Заткнитесь. Давайте просто найдём уже этого Харона. Без лишних разговоров.

Корморэнт поднимает руки в жесте «сдаюсь», и они подходят к первой таверне. Свет из окон и распахнутой двери заливает клочок земли у порога. У обшарпанной треснутой вазы, из которой торчат засохшие цветы, лежит, свернувшись калачиком, оборванец без сапог, явно напившийся так сильно, что теперь ему глубоко безразлично, в какой позе и кто найдёт его под утро. А ведь Бентлей было подумал, что первое впечатление от города у него будет получше.

Едва они оказываются внутри, Корморэнт тут же пригибается, а Кеннет делает шаг в сторону. Над головой Джеффри пролетает кружка под аккомпанемент из раздражённых воплей. Корморэнт ещё не успевает и рта открыть, а уже чуть не получил щедро в лицо. Если так пойдёт и дальше, то Харона они не найдут из-за заплывших глаз.

– Это нормально, – выпрямляется Джеффри, поправляя на себе сорочку и потёртый кожаный пояс, на котором висит ржавый палаш.

В самом центре таверны за большим круглым столом выясняют и что-то делят хорошо подвыпившие громилы. Бентлей не понимает ни слова по-испански, потому прислушивается лишь к интонации, с которой мужчины выкрикивают слова, вероятно, весьма бранные.

Он оглядывается не без интереса. Однако презрение и брезгливость никуда не делись. Ему претит одна мысль, что его сестра и даже Моргана находили в подобных местах очарование. Кэт рассказывала, как много О'Райли проводила времени в тавернах, прикинувшись простой девицей, что страшно подумать, сколько всего ей удалось увидеть и узнать. И если пиратская жизнь не отвратила её, значит, самого страшного ирландке удалось избежать.

Они подходят к хозяйке таверны, натирающей кружки за кривой деревянной стойкой. Пухлая низенькая женщина с выдающейся грудью и собранными на макушке рыжими волосами с грохотом ставит кружку перед Джеффри, едва он успевает открыть рот.

– Коек нет. Стол свободный в углу вон там. Бурбон выхлебали, могу предложить только грог да джин. Брать будете? Если нет, то проваливайте от стойки и не мешайте!

– Вы говорите по-английски?

Джеффри не успевает одёрнуть Бентлея, но одаривает его очень многозначительным взглядом.

– А как же! Мать мою обрюхатил какой-то вшивый английский капитанишка, вот и связалась она с ним. А по вашим рожам видно, что вы заплыли сюда из Нового Света. Знаете, сколько таких я тут каждый день вижу? – она свистит. – По горло мне их хватает. Так брать что-нибудь будете?

С такой простотой, пренебрежением и отсутствием какого-либо уважения эта женщина говорит о своих родителях, что у Бентлея волосы встают дыбом.

– Да.

– Нет.

– Да, будем, мадам. Мне пинту, мой квартирмейстер платит, – Джеффри склоняется вперёд и опирается на стойку. – По правде говоря, он такой сноб с замашками знати. Пить ему только что-то достойное! Господин благородный нашёлся. Так что ему что ни предлагай, он от всего нос воротит. А если хлебнёт, так потом блевать бежит.

Бентлей вскидывает бровь. По части вранья Джеффри можно доверять безоговорочно. И хоть Кеннета раздражает, как Корморэнт избавляет его от статуса и регалий, он держит язык за зубами, то и дело сжимая и разжимая правую ладонь.

– Мы здесь не для того, чтобы…

– А ещё, мадам, вы такая красивая. И я уверен, что память у вас такая же хорошая, как, – Корморэнт опускает взгляд, но практически сразу возвращает его к лицу хозяйки таверны. – Как ваше прекрасное лицо. Скажите, вы человека не видели, случаем, с шрамом вот тут. – Джеффри стучит кончиком пальца по скуле. И Бентлей спешит его поправить:

– У него был шрам, словно ему оплавили часть кожи или сняли её.

Женщина хмурится и машет свободной рукой, наливая Корморэнту грог.

– Мало ли людей тут со шрамами. Но такого бы я, правда, запомнила. Ну, вы поглазейте по таверне, а если нет – идите в соседнюю или в бордель к Джоанне. Там уж всяких мужиков уйма. Уж кого-нибудь найдёте. А если не найдёте, так оплавьте рожу так же и будет почти то же самое! – трактирщица хрипло хохочет.

Кеннет кивает, придерживая язвительное «спасибо» на кончике языка, а Корморэнт делает глоток, осушая за раз половину выданной ему кружки. Они оба осматриваются.

Конечно, найти человека по шраму та ещё задача, верхняя половина лица у Харона была скрыта капюшоном. Но Бентлей уверен: если он увидит этого человека – обязательно узнает. Может – почувствует.

– Проклятье. Не можем же мы кричать на весь Порт-о-Пренс его имя, – бубнит себе под нос Джеффри. Определённо, выкрики могут заставить Харона только спрятаться, забившись в какую-нибудь щель. Ведь в любом пиратском порту тот, кого разыскивают громче всех, явно провинился, и его ждёт показательная порка. Потому нужно быть осторожнее с расспросами и больше полагаться на собственное зрение и внимание.

Бентлей ещё раз пробегается взглядом по таверне и её нищему убранству. Чего ещё стоило ожидать от убогого пиратского пристанища. Среди множества голов нет ни одной, что привлекла бы внимание.

Вот уж действительно проклятье.

Корморэнт допивает грог и вываливает на стойку все деньги, что у него есть. И хоть они договорились, что Бентлей заплатит, но только не за Джеффри.

Лорд и капитан выходят на улицу, бродяга уже совсем развалился на пороге, и потому Кеннет пинает его носком сапога под рёбра, вынуждая тело пошевелиться и подвинуться. Они могут скитаться до рассвета и так никого и не найти.

– Предлагаю разделиться. Встретимся на причале возле испанской шхуны.

– Да, отличная идея, только…

Бентлей без слов бросает Джеффри кошель. Корморэнт неловко ловит его почти у самой земли. И они расходятся по двум разным тавернам.

* * *

От Порт-о-Пренса Корморэнт ничего особенного не ожидает. Пиратский порт – маленький, убогий и вонючий. В другое время года здесь явно многолюднее, хотя и сейчас таверны забиты до отказа – часть пиратов ушла на зимовку. И если, как сказал Пабло, Харон действительно здесь – он