Я в Москву приехал на награждение. И был уверен, что обо мне никто ничего не знает. Инкогнито. Размечтался, русский негр, отличившийся на поле брани и инкогнито. Обхохочешься. И вот, в девять вечера в номер гостиницы: тук-тук. И как не ошалеть? Нет, не от того, что ко мне в гости знаменитость явилась, по телевизору я её немножко другой представлял. А тут, бухенвальдский крепыш на шпильках. А я босиком стою и гляжу снизу-вверх и это с моим то ростом. Помнится, от неё коньячком потянуло и первое что подумал: «Какой ужас! Это же ежели споткнётся, то пока падать будет, об воздух раз семь сломается».

А она явилась интервью взять и заодно пригласить на своё шоу, убей не помню название, но в памяти отложилось, что ересь какая-то мутная.

На самом деле троллить меня пришла, вопросы подковыристые задавала. Интересовалась: хорошо ли я говорю по-русски и не собираюсь ли на ПМЖ в родную Африку. Мой ответ, что я присягу давал и для меня главный командир — это президент, начисто игнорировала. И всё меня мулатом называла. Попытался объяснить, что квартерон и тут без подковырки не обошлось.

Знаем мол, плавали. Пушкин тоже квартероном прикидывался, а памятник ему в Эфиопии поставили, а теперь и Эритрея заявила на него свои права. Или я не в курсе. Каюсь про Эритрею проморгал, но честно сказать, это они уже перестарались.

Про Дюма не стал напоминать, а вдруг и этому квартерону памятник поставили в Нигерии или Либерии. Хотя, кажется его бабушка или прабабушка была чернокожей рабыней с Гаити, но это не точно. А потому смолчал. Снова опростоволоситься не хотелось. Дама попросила сварить ей кофе, пока она обдумывает вопросы, и я втихаря включил камеру. Решил похвастаюсь перед друзьями, вот мол, к неграм знаменитости захаживают интервью брать. И как вовремя, слов нет. Бабёнка Лазарева, а как мне её называть? Мне, на тот момент 24, а ей под пятьдесят. Для меня бабуля - Божий одуванчик. Так вот, на плаще поясок расстегнула, а там коротенькая белая юбчонка, из-под которой две сморщенные костяшки торчат. Или она решила, что юбка до бедра для меня верх сексуальности и я должен мгновенно принять стойку?

Как выяснилось, так и рассчитывала. С мулатом у неё ничего никогда не было, а тут ещё и герой. А если мол откажусь, то меня завтра такие неприятности ожидают, мама не горюй. И всё это выдала на мою камеру. Репортаж – бомба. Если бы захотел. Вот только оно мне надо?

Ну и конечно не нужно было дамочку обижать. Как потом узнал, у неё ещё и с головой не всё в порядке, что-то неизлечимое. Я просто разозлился, вот и сказал, что думаю по этому поводу. Пусть, мол, верблюд за пуд колючки её трахает, а я свой инструмент не на помойке нашёл. Грубо, конечно, бабушку пожалеть нужно было, а я не сдержался. И предупредил, что ежели она на меня в своей паршивой программе ославит, то весь интернет над ней не один месяц потешаться будет. Мирно разошлись. Пошипела напоследок как змея, у которой вырвали жало и ушла. Шутка. На самом деле у змей нет жала, а раздвоенный язычок всего лишь безобидный орган осязания. Но и Лазарева ведь не маисовый полоз. От таких точно держаться подальше нужно и не смотреть, что выглядит как человек, запросто укусить может.

В общем она про меня забыла, я про неё. Отчасти. Запись спрятал подальше и затихарился. Потому как, во-первых, цвет кожи не тот, а во-вторых, я скандалов не люблю. Увы, были прецеденты, любой скандал — это почти локальный конфликт. А Лазарева, с такой гнильцой и сама себя в дерьме утопит без моего вмешательства. С тех пор почти четыре года пролетело и ни жу-жу. И вдруг такая неожиданность. Голая Лазарева в джунглях Африки. Честное слово, решил, что и её сюда забросило за грехи тяжкие. Едва не столкнулась со мной лоб в лоб, отскочила в сторону, оглянулась и оземь брякнулась. Только ноги видел худющие до ужаса. По ним и признал изначально старушку, а потом внимательно всмотрелся в лицо. Надо же как похожи, как сёстры близняшки. Однако, когда негритянка выдавила из себя первое слово, понял, что ошибся, не Лазарева.

- Это мать, мать Акоко. А ещё говорит не верила, что доживёт до столь знаменательного дня и сможет увидеть перед собой чёрного принца с синими глазами, о котором в детстве услышала от мать, мать, мать.

Я моргнул, пытаясь отогнать видение. Это что сейчас было? Это Ния кого по матери и куда? Да ещё и на английском. Таонга и Мобуту не знают других языков кроме родного африканского, значит меня? А потом хохот разобрал, с трудом сдержался.

- Бабушка Акоко?

Ния на секунду задумалась и кивнула.

- Бабушка.

- А мать, мать, мать — это прабабушка.

- Прабабушка? – Ния наморщила носик, после чего повторила, - прабабушка, прабабушка, - качнула головой, - не слышала такого слова, теперь запомню. Хорошо. Мы её возьмём с собой?

- Конечно, не бросим здесь. Только вопрос, где племя?

Ния тяжело вздохнула.

- Наверное на зелёной воде. Это недалеко, один день пути. Ехать быстро. Только одна проблема. Есть иньямбо. Как её взять?

- И где твоя иньямбо? – я не стал уточнять что это такое, увижу и узнаю. Хотя слово показалось знакомым, а при лёгком нажатии на извилину сразу вспомнил. Свази произнёс это слово два раза, вот и отложилось. Ну вот, чтобы это ни было, а достанется на шару.

- Здесь, рядом, - девушка скороговоркой проговорила имя бабушки Акоко, - сказала, что привязала недалеко и пошла смотреть на посёлок, - и шёпотом, чтобы никто не услышал произнесла, - зачем обманывал принц Алекс? Бабушка Акоко тебя сразу узнала, - и Ния широко улыбнулась.

- Мы об этом потом поговорим, а пока показывай свою иньямбо, потому как не знаю, что это или кто это.

- Это зверь, - радостно сообщила Ния, подумала и вдруг громко произнесла, - мууууууууууу.

- Ах му, - тут уж я не стал сдерживаться и рассмеялся, - на английском будет звучать корова.

- Да, - Ния хлопнула в ладоши, - корова, вспомнила.

Корова. Во время разговора, Свази точно произнёс это слово,