— Он на лету все схватывает! — восхитился он как-то раз в разговоре с Айви.

Та была очень польщена таким отзывом.

Мэрион заметила, что в последнее время Айви часто пребывала в приподнятом настроении, как, впрочем, и Питер. Ее кольнула ревность. Любовь ушла, оставив после себя зияющую пустоту в душе. К счастью, радом всегда были принцессы, которые ее заполняли, — особенно старшая. Эти девочки стали для Мэрион всем.

Глава пятьдесят вторая

Британия в одиночку билась с врагом долгие семнадцать месяцев, пока наконец у нее не появился союзник: подоспела долгожданная помощь Нового Света.

1942 год стал поистине страшным и, казалось, не принес ничего, кроме бесчисленных поражений. Немецкие подводные лодки нещадно атаковали арктические конвои, Сталинград был взят в осаду, а жуткая правда о гитлеровских лагерях смерти, находящихся в Польше, начала потихоньку просачиваться в мир, точно кровь в щель под дверью.

Родину беды тоже не миновали — гибель герцога Кентского в авиакатастрофе стала тяжелым ударом для королевской семьи. Король с королевой крайне болезненно восприняли эту новость, а принцесса Марина, оставшаяся одна с тремя детьми, едва не сошла с ума от горя. Мэрион подумала о том, какой же долгий и печальный путь той пришлось пройти — из блистательной красавицы, очаровавшей всех на церемонии в Аббатстве, до безутешной вдовы.

После того как японцы атаковали Перл-Харбор — гавань, где размещался Тихоокеанский флот США, — Соединенные Штаты тоже вступили в войну, точнее, как любила злорадно повторять Маргарет, «увязли в ней по самую шею и до последней капли крови». Она теперь без конца донимала старшую сестру шуточками вроде:

— Эй, приятель, жвачка есть?

— Что? — непонимающе переспрашивала Лилибет.

— Эй, приятель, жвачка есть? Все американцы так здороваются, — со знанием дела заявила Маргарет.

В рамках рузвельтовской программы «Сперва Европа»[79] в Великобританию прибыли американские солдаты — и это обстоятельство вызвало как у принцесс, так и у эвакуированных детишек неподдельный восторг. Редж, как нетрудно было предугадать, тут же явился в ближайший военный лагерь, подружился со «снежинками», как прозвали военную полицию в белых касках, и начал выполнять мелкие поручения, за которые ему платили единственной валютой, имевшей в его глазах хоть какое-то значение. Когда Маргарет и Лилибет заходили в гости, он с гордостью демонстрировал им свой запас шоколадок «Херши», батончиков «Малышка Рут» с карамелью, орешками и нугой, круглых мятных леденцов и, конечно, американских комиксов о приключениях Супермена, капитана Марвел, Багза Банни и других персонажей мультфильма «Безумные мелодии».

— А ну дай сюда! — требовала Маргарет, бесцеремонно хватая комикс про Багза Банни.

— Еще чего! — отвечал Редж и отнимал у нее книжицу.

Время от времени они куда-то исчезали, а когда возвращались, от них исходил весьма подозрительный запах.

Однажды Айви не выдержала и, смерив неугомонного мальчишку взглядом, спросила:

— Редж, признайся честно, у тебя с собой сигареты?

— А почему вы спрашиваете, мисс? — нахально отвечал парень вопросом на вопрос. — Вам закурить хочется?

Сьюзан же американцы интересовали совсем по иной причине.

— Богатенькие, хорошие собой, да еще прямо под боком! — описала она заморских солдат в одном из разговоров с Лилибет и залилась смехом.

— Что? — не поняла намека принцесса.

В доме, где остановилась Сьюзан, жила одна эвакуированная девочка постарше, которая ухитрилась пробраться в «фургончик страсти», доставлявший девчонок из центра города прямиком на американскую базу, где часто устраивались танцы. Округлив глаза от восторга, Сьюзан описывала принцессе убранство тамошних танцевальных залов. Сама она их, конечно, не видела, но ее знакомая щедро поделилась с ней впечатлениями.

— Там все украшено флагами — нашими и американскими! И играет прекрасная музыка! — поведала Сьюзан и начала напевать мотив «Серенады лунного света»[80]. — А еще они там все современные танцы знают! — сообщила она и научила Лилибет танцевать джиттербаг, а также зачесывать волосы в объемный пучок.

Наблюдая за всем этим, Мэрион невольно поражалась тому, что не испытывает особой радости. Знакомство принцесс с жителями Ист-Энда когда-то было венцом ее стремлений, но теперь она жалела, что пошла на это. Делить девочек с кем-то еще оказалось куда сложнее, чем она себе представляла.

Мэрион заверила себя, что это вполне понятно. До того как эвакуированные перебрались в домик у озера, принцессы были всецело в ее распоряжении. Особенно учитывая военное положение, когда они все почти безвылазно сидели в замке, а родители навещали их лишь изредка. За это время они успели очень сблизиться. Девочки стали ей как родные дочки, а она заменила им мать. Во всяком случае, так ей казалось.

О Томми Ласеллсе вот уже несколько месяцев не было ни слуху ни духу. В эти непростые дни их дороги редко пересекались. Как личный секретарь короля он все свое время проводил в Букингемском дворце. Но однажды она неожиданно увидела его перед замком во дворе, залитом осенним солнцем. Он тепло ее поприветствовал:

— Мисс Кроуфорд! Мэрион! Если, конечно, позволите вас так называть.

— Да, пожалуйста, — сухо ответила она, твердо вознамерившись больше не тратить время на этого человека. При виде него внутри так же просыпались чувства, вот только они ни к чему не вели.

И все же она не смогла не отметить, что он был так же красив, как и прежде. Война никоим образом не изменила его строгого, но вместе с тем изысканного облика. Волосы по-прежнему были густыми и черными, как смоль, а высокая и худощавая фигура нисколько не утратила элегантности. Из-под густых бровей на Мэрион снова смотрели темные, лукавые глаза. Стоило ей поймать этот взгляд — и внутри вновь полыхнул огонь желания, но она поспешно опустила глаза.

— Ну и как вам Виндзор? Все еще прячетесь в темнице, пока «Хейнкели» бороздят небо?

Она поспешно кивнула, скрыв за этим жестом свои истинные чувства. Как это ни удивительно, но сокровенный мрак старой темницы, сближение с принцессами и победоносное осознание того, что именно она, а вовсе не родные мама с папой, защищает их от смертельной опасности, — ее почти радовали.

— Трудно поверить, что однажды все изменится, — проговорила она.

Он смерил ее внимательным взглядом.

— Даже не сомневайтесь. Сейчас вопрос о том, как и когда разгромить немцев, уже не стоит. Все думают, что с ними делать после разгрома. Не забывайте, мы наконец сплотились с Америкой. Теперь все будет по-новому.

Он принялся увлеченно рассказывать о грядущем визите Элеоноры Рузвельт.

— Лорд-мэр Лондона, увы, пока не проявляет особой сговорчивости. Представьте себе: он хочет встречать миссис Рузвельт на ступенях собора Святого Павла.

— И что тут такого?

Невозмутимость