Для Джаннино это была вторая победа на «Милле Милья» и шестая подряд для Феррари, но главное, что это были ценные очки в зачет чемпионата мира.

На «Ле-Мане», в июне, не было частников, которые набрали бы очки в копилку Маранелло, за исключением Джаннино Мардзотто, ехавшего в паре с братом Паоло и занявшего пятое место в итоговом зачете, – блестящий результат для братьев, которые участвовали ради развлечения, но разочарование для фабрики в Маранелло. Однако она взяла свое с помощью пары Фарина-Хоторн на следующей гонке «24 часа Спа», на которую не вышли «Ягуар», «Астон Мартин» и «Ланча» – то есть основные соперники «Феррари» в борьбе за титул. Следует отметить, что в Европе в 1953 году в золоте никто не купался, и производители были вынуждены тщательно выбирать гонки для участия.

В конце августа, на пятую гонку сезона, «1000 километров Нюрбургринга», были заявлены три «Феррари», но участвовала только одна. Чемпионат был в разгаре, фабрика Маранелло была в шаге от leadership[66] в чемпионате. Феррари отправил в Германию три «375»: берлинетту для экипажа Виллорези – Хоторн и два спайдера для пар Аскари – Фарина и Мальоли – Карини. Но тесты на трудной немецкой трассе в Айфельском лесу подвергли машины серьезным испытаниям. Хоторн повредил кузов, у Мальоли вышла из строя КПП, а у Фарины – подвеска. Механики «Феррари» использовали всю свою фантазию и сделали из трех машин одну, которую передали сильнейшей паре (то есть двум чемпионам мира, Аскари и Фарине), которая в воскресенье выиграла гонку и вернула «Феррари» лидерство.

На этом этапе, несмотря на необходимость защищать свои позиции в чемпионате, Феррари вновь отказался участвовать в следующей гонке, которая потребовала бы долгой поездки в Северную Ирландию, где на трассе «Дандрод» была запланирована «Турист Трофи». Причины вновь были экономическими. В октябре Феррари понял, что, если он хочет победить в первом официальном чемпионате мира среди спорткаров, ему придется ехать гораздо дальше, чем на север Ирландии. Но, сведя, насколько это было возможно, дебет с кредитом, Феррари пришел к выводу, что официальное участие команды в гонке «Каррера Панамерикана Мехико», завершавшей чемпионат, было невозможно из-за расходов, необходимых для долгой поездки и поддержки на месте, – они были больше, чем компания могла себе позволить.

Но тут помогла сеть личных контактов, которую Энцо Феррари сплел в предыдущие годы. Феррари мог опереться на ряд импортеров и дилеров, которые, удовлетворяя свой спортивный азарт, были рады угодить хозяину Маранелло, участвуя в гонках с ним или за него. Естественно, для Энцо это не было ново, поскольку тем же занималась его Скудерия на протяжении большей части 1930-х. Но именно благодаря двум из них – всегда находящемуся рядом Луиджи Кинетти, а также активному Франко Корнаккье, дилеру «Феррари» в Милане, Энцо стал двукратным чемпионом мира в одном сезоне.

Двухлетка 1952–1953 была восхитительной для Энцо Феррари и его компании, ставшей действительно ключевой фигурой в мировом автоспорте. За последние пять лет «Феррари» неизменно выигрывала «Милле Милья», и не было гонок на выносливость – от «Ле-Мана» и «Спа» до «1000 километров Нюрбургринга» и «Каррера Панамерикана Мехико», – где «Феррари» не была бы в числе победителей. За два года она стала чемпионом в «Формуле-1», а в этом году завоевала мировой титул и в классе спорткаров.

Триумфы на трассах стали потрясающей рекламой для небольшой компании, расположившейся у подножия Апеннин – в эту живописную местность стали приезжать все более богатые и известные клиенты. Начало положил Роберто Росселлини, который посетил Маранелло вместе со своей женой Ингрид Бергман. Феррари, продавший им модель «166», был очарован глазами Ингрид, цвет которых, серо-золотой, он позже попытался воссоздать на кузовах автомобилей, предназначенных для более изысканной клиентуры.

Росселлини стал постоянным клиентом и теперь покупал одну модель за другой. Но он был не единственным из богатых и влиятельных людей планеты, которые, однажды испытав волнение от «Феррари», выучили наизусть дорогу из Модены в открытое поле. Актеры, актрисы, такие, как Анна Маньяни, предприниматели – от Джанни Аньелли до Генри Форда II – теперь соревновались за то, чтобы приобрести те немногие экземпляры машин, которые делал Феррари. В 1953 году их было всего пятьдесят семь. Прекрасно владея искусством позволять себе мало или вовсе ничего, чтобы придавать себе таинственности – а своим автомобилям, следовательно, притягательности, – Феррари теперь тщательно выбирал клиентов, с которыми он хотел общаться, проводил для них личные экскурсии по заводу, приглашал на завтрак. Среди них, разумеется, были и особы королевских кровей, например, император Вьетнама Бао Дай, европейские монархи, такие, как принц Бернард Нидерландский, король Бельгии Леопольд III, и, будучи принятыми ко двору короля Энцо, они общались с ним на равных.

Более того, спортивные и коммерческие успехи создали ту атмосферу спокойствия в Маранелло и Модене, которой не было раньше. Энцо Феррари оставался абсолютным хозяином не только компании, но и всего, что ее окружало. Конечно, тех или иных финансовых забот хватало всегда, хватало и забот о здоровье – они были связаны с тревогой и беспокойством, и Феррари переносил их тяжело. Но вокруг него работала целая команда сотрудников, инженеров, техников, рабочих, механиков – и, конечно, пилотов, – трудившихся в такой гармонии, которой не было в мире Энцо Феррари в другие времена. Случалось, что по вечерам он устраивал ужин для своих инженеров в ресторане «Жеребец» или заходил в мастерскую поздно вечером с женой и сыном, не столько для проверки, сколько для того, чтобы дать своим сотрудникам понять: все они – часть одной большой семьи.

Но очень скоро эта идиллическая атмосфера развеялась.

Глава 25

Измена родине

После исчезновения «Альфа-Ромео» на горизонте автогонок появилась гроза по имени «Ланча» – несмотря на расходы, компания вернулась в гонки, то есть к своим корням. Фирма, старающаяся восстановить свой спортивный имидж и не знавшая ограничений по бюджету, использовала очень простой способ подняться: нанимала лучших людей. Джанни Ланча, сын основателя и идеолог спортивного возрождения туринской фирмы, нашел в Витторио Яно, создателе «Аурелии», нужного человека и с технической точки зрения, и с точки зрения спортивного азарта. Оставалось найти пилотов. И Ланча просто решил взять лучшего из действующих.

Феррари ничего не видел или не хотел видеть, а может, просто не верил в то, как близко подбирался Ланча к его чемпиону мира. Верный разработанному сценарию, хотя и понимая привлекательность Аскари, которую тот обрел на исходе замечательного 1953 года, Феррари продолжал капризно темнить со своими пилотами относительно спортивных планов на 1954 год. Менялся регламент, чемпионат