«Мерседес» дебютировал 4 июля на французской трассе «Реймс». Для Скудерии из Маранелло débâcle[67] был таковым лишь отчасти: Робер Манзон, французский гонщик, занял третье место на «Феррари» команды «Экюри Розье». У Аскари дела тоже были не ахти – он сошел с дистанции уже на первом круге. Фанхио и «Мерседес» продемонстрировали потенциал штутгартской фирмы со всесокрушающей силой. Феррари, тронутый за живое, без экивоков говорил о самом настоящем «Капоретто».

Удивительно, но двумя неделями позже Феррари вернулся на победную тропу. В субботу, 17 июля, на той же трассе, которая принесла «жеребцам» первую победу, Фройлан Гонсалес привел к триумфу «Феррари 625». «Мерседес» потерпел неудачу (главным образом – из-за технических проблем, что было неожиданно), и Феррари получил на подиуме и вторую ступеньку. С учетом того, что третье место занял Онофре Маримон на «Мазерати», незрелые умы могли бы сделать вывод о том, что команда быстро вернула себе позиции, да и сам Феррари говорил о «Битве на Пьяве»[68] в Сильверстоуне, которая стала местью за «Капоретто» от «Мерседеса» в Реймсе. Но поражение в Англии было только случайностью, и в конце августа после победного Гран-при Швейцарии Фанхио взял титул.

Титул выпал из рук спортивной Италии, и ей пришлось мобилизоваться. «Ланча D50», над которой работал Яно, еще не была готова. После окончания войны не прошло и десяти лет, в Италии еще оставалось много незаживших ран, и даже сам Феррари, несмотря на то, что он делал отсылки не ко Второй мировой войне, а к Первой, все же использовал военные метафоры, когда упоминал Капоретто и Пьяве. И вот в такой-то обстановке немцы доминировали, а «Мазерати» и Феррари пытались не отставать. Но самым главным было то, что лучший итальянский пилот был на протяжении всего сезона в стороне от этой схватки. Тогда под воздействием общественного мнения спортивные власти выработали план действий, однако для его реализации требовалось активное сотрудничество Энцо Феррари, которое само собой разумеющимся считать было нельзя.

В субботу, 28 августа, за восемь дней до Гран-при Италии, Феррари встретился в Сальсомаджоре Терме с президентом Автомобильного клуба Милана Луиджи Бертеттом, который прибыл из столицы Ломбардии в сопровождении Альберто Аскари. Встреча принесла желаемый всеми результат. Желаемый пилотом Аскари, который принял эту новость «с энтузиазмом»; компанией «Ланча», которая выразила свое «полное и сердечное одобрение» того, что «ее пилот не остался равнодушным к великому событию и стремится защищать цвета итальянского флага». И, конечно же, компанией «Феррари», «с удовольствием предоставившей чемпиону мира одну из своих машин» для Гран-при Италии, намеченного на воскресенье, 5 сентября. Больше всех выиграл Энцо Феррари, вернувший за руль одной из своих машин чемпиона-любимчика, которого при этом публично признавали «носителем спортивного духа конструктора из Маранелло».

АСКАРИ НЕ РАЗОЧАРОВАЛ. ВЕРНУВШИСЬ ЗА РУЛЬ «ФЕРРАРИ», ОН УСТАНОВИЛ ВТОРОЕ ВРЕМЯ В КВАЛИФИКАЦИИ И ЛИДИРОВАЛ В ГОНКЕ ДО ЕЕ СЕРЕДИНЫ. ОН СДАЛСЯ ТОЛЬКО ПОСЛЕ ТОГО, КАК ДВИГАТЕЛЬ ЗАГЛОХ. ГОНКУ ВНОВЬ ВЫИГРАЛ ФАНХИО, КОТОРОМУ, НА САМОМ ДЕЛЕ, ЭТИ ВОСЕМЬ ОЧКОВ БЫЛИ НЕ НУЖНЫ, ТАК КАК ОН УЖЕ ПЯТНАДЦАТЬ ДНЕЙ БЫЛ ЧЕМПИОНОМ МИРА.

Гран-при Италии был первой и единственной гонкой, которую Аскари провел с Феррари после громкого развода в предыдущем году. Прошли полтора месяца, отделявшие гонку в Монце от последней гонки сезона в Педральбесе 24 октября, и «Ланча D50», наконец, была готова. Аскари привез ее в Испанию. Автомобиль был очень быстрым, и миланский пилот сразу же завоевал pole position. Но машина все еще была ненадежной. Победил Майк Хоторн, двадцатипятилетний англичанин, это была вторая его победа в «Скудерии Феррари». Для Энцо это был второй успех в сезоне, но он пришел слишком поздно и ничего не изменил, кроме счета компании, пополненного призовыми.

Феррари утешился второй победой подряд в чемпионате мира по гонкам на спорткарах. В отличие от «Формулы-1», это был запоминающийся сезон. После победы в январе на «1000 километрах Буэнос-Айреса» и после того, как OSCA[69] выиграла «12 часов Себринга», а «Ланча» – «Милле Милья», Феррари праздновал успех в оставшихся гонках чемпионата: «24 часа Ле-Мана» в июне, «Турист Трофи» в сентябре и «Каррера Панамерикана» в ноябре.

В течение 1954 года Энцо Феррари существенно расширил завод в Маранелло. Самым важным дополнением была постройка литейного цеха для легких сплавов, который Феррари из-за оперативности его работы считал настоящим сердцем фабрики гоночных автомобилей. Из-за того, что на западной стороне территория упиралась в шоссе, Феррари, насколько это было возможно, расширял ее на восток.

Феррари создал собственный литейный цех в том числе и для обеспечения конфиденциальности различных проектов и удобства контроля качества компонентов. Производство машин в 1954 году выросло всего на одну единицу – с 57 до 58, – но планы предусматривали все более обширное и полное предложение автомобилей класса GT для продажи. На автомобильном салоне в Париже в октябре состоялся дебют «250 Europa GT», разработанной Пинином Фариной.

Отношения между Феррари и Пинином Фариной были с самого начала эффективными, но они, безусловно, не были простыми: один был сварливый, другой нелюдимый, один был шумный и разговорчивый, другой молчаливый и скрытный, и оба были уверены в собственной гениальности. «Что о себе возомнил Пинин Фарина? – жаловался иногда Феррари. – Я сотворил человека, а он только одевает его, но при этом требует, чтобы я творил человека так, как хочет он, чтобы ему было проще кроить». Но Энцо отлично знал, что, поскольку он когда-то интересовался внешним видом автомобиля только до определенной степени, то встреча с вдохновением Пинина была для него улыбкой фортуны. Со своей стороны, туринский кузовщик любил «реализм без полутонов, язык мастерской и фон музыки моторов, доносящийся с испытательных стендов», и все это, что он определял как «пульс новой конструктивной ситуации», он нашел в Маранелло.

Несмотря на внимание, которое уделили его серийным GT критики и публика, 1955 год начался для Энцо Феррари с тревожных прогнозов, поскольку успех и соответствующая продажа берлинетт были не целью, а лишь средством для продолжения гоночной деятельности. В дополнение к «Мерседесу», который показал свое явное превосходство, его «миниатюрной фирме» приходилось соперничать и с «Ланча». Помимо того, была еще и «250 F» – удивительная «Мазерати», о которой все отзывались с восторгом. Но зимой 1955 года на горизонте Феррари начали появляться куда более тревожащие его заботы.

Болезнь Дино проявилась во всей своей жестокости. Долгое время парень, уже ставший мужчиной, упорно сопротивлялся своему состоянию, падал, гуляя без посторонней помощи, и боролся