композиция синтезаторного хука: Кэрин) 00:00–06:15

Part 2: Round and Around (музыка: Гилмор) 06:16–07:24

7. A New Machine (Part 1) (слова и музыка: Гилмор)

8. Terminal Frost (музыка: Гилмор)

9. A New Machine (Part 2) (слова и музыка: Гилмор)

10. Sorrow (слова и музыка: Гилмор)

Дэвид Гилмор – гитары, вокал, клавишные, синтезаторы, программирование ударных.

Николас Мэйсон – звуковые эффекты, ударные.

Ричард Райт – клавишные, бэк-вокал.

Боб Эзрин – клавишные, перкуссия.

Тони Левин – бас-гитара, стик.

Джон Кэрин – клавишные, синтезаторы, семплер «Emulator II».

Патрик Леонард – синтезаторы.

Кармайн Эппис – ударные в «The Dogs of War».

Джим Келтнер – ударные, перкуссия.

Стив Форман – перкуссия.

Билл Пэйн – орган «Hammond».

Майкл Лэндэу – гитары.

Скотт Пэйдж – саксофон в «The Dogs of War».

Джон Хеллиуэлл – саксофон в «Terminal Frost».

Том Скотт – саксофон в «Terminal Frost».

Дарлин Колденховен – бэк-вокал.

Кармен Туилли – бэк-вокал.

Филлис Сент-Джеймс – бэк-вокал.

Донни Джеррар – бэк-вокал.

Звукорежиссура: Эндрю Джексон, Джеймс Гатри, Том Джонс, Кен Кэлей, Сара Брюс, Гай Шарбонно, Роберт «Ринго» Храйцина, Марк Десисто, Стэн Катаяма, Джефф Деморрис.

Мастеринг:?

Cтудии: «Astoria», «Britannia Row», «Audio International», «Mayfair», «A&M», «Can AM», «Village Recorder», «The Mastering Lab».

Образы обложки: Сторм Торгерсон, Колин Элджи, Nexus.

Фотограф: Роберт Даулинг.

Дополнительные фото: Роберт Морт.

Общий дизайн: Эндрю Эллис (Mekon).

«A Momentary Lapse of Reason» – единственный альбом Pink Floyd, в котором Дэвид Гилмор стал основным разработчиком концепции и принял ключевое участие в сочинении каждого трека. И второй после «More», где он спел все песни. Это, однако, не помешало привлечь большое количество сессионщиков, сопоставимое с тем, что потребовалось для «The Wall». Поистине неуёмные надежды Дэвида на спецов извне едва ли не вытеснили Ника Мэйсона как барабанщика, хотя он и присутствовал на большинстве сессий («Странное чувство, словно отдаёшь свой автомобиль Михаэлю Шумахеру»). Позже Ник признается, что в тот период и сам не испытывал восторга от уровня своей игры, из-за чего работа с тэйп-эффектами стала его наиболее явным вкладом в новую пластинку. Что касается сторонних сочинителей, то здесь их пятеро, в том числе Боб Эзрин, испытанный в битвах за успех Pink Floyd («The Wall») и Гилмора в отдельности («About Face»). При этом ни одна из композиций не содержит авторства Райта или Мэйсона. Более того, Ричард, которого сподобились позвать в студию лишь весной 1987 года, записал лишь несколько клавишных партий. Основную же их часть взяли на себя Дэвид, Боб и новичок Джон Кэрин, с которым Гилмор впервые сыграл в рамках благотворительного марафона «Live Aid». На волне недавнего творческого знакомства с лидером в состав влились также Скотт Пэйдж и Джон Хеллиуэлл – двое из трёх новых саксофонистов группы, прежде работавшие с ним над антивоенным эпиком Supertramp «Brother Where You Bound». На партии бас-гитары пригласили сессионного виртуоза Тони Левина.

Вторая пластинка, созданная Pink Floyd в формате трио, стала второй же, несущей на себе совершенно отчётливую печать единоначалия. С лихвой вернув себе лидерство, Дэвид оказался неготовым уйти от принципов диктата, в том числе из-за всё ещё недостаточно активного настроя остальных. И если в «The Final Cut» на уровне добротных подсобников находились Гилмор и Мэйсон, то здесь уже за лидером покорно поплелись Мэйсон и Райт. (Таким образом, студийные альбомы, выпущенные Pink Floyd в восьмидесятых, раскололи надвое рецептуру «Animals» и «The Wall» – работ, в которых мало что осталось от исконно командного творчества, но где продолжали творить оба фронтмена.) Впрочем, более чем явное доминирование одного из участников и беспрецедентное внешнее влияние в некоторой мере окупал сам факт первого за восемь лет студийного взаимодействия между Дэвидом, Ником и Риком.

Проработка материала и запись заняли чуть более года, начиная с июня 86-го. Использовались английские студии «Britannia Row», «Audio International» и «Mayfair», а также студии Лос-Анджелеса «A&M», «Can AM» и «Village Recorder». (За Атлантику перебрались, уважая желание Эзрина, живущего в Калифорнии, надолго не расставаться с семьёй. Именно неспособность Роджера Уотерса пойти на такую уступку и стала главной причиной отказа продюсера работать над альбомом «Radio K.A.O.S.».) Особую же роль – в том числе метафизическую – сыграла легендарная ныне студия, расположенная на судне «Astoria», пришвартованном в Хэмптоне (Темза, Англия). Этот исторический плавучий дом (когда-то принадлежавший импресарио Чарли Чаплина), спущенный на воду в 1911 году, Дэвид приобрёл и переоборудовал для звукозаписи как раз накануне начала работы над «A Momentary Lapse of Reason». Здесь, в достаточном удалении от городского шума, и была записана большая часть альбома.

Эзрин в свойственной ему манере постоянно завышал планку, порою почти давил на Гилмора как в ходе поиска новых идей, так и в процессе шлифовки. Уровень «About Face» уже не устраивал мастера, прекрасно отдающего себе отчёт, под знаменем какого бренда он работает. Как и в «The Wall», особый акцент был сделан на многослойность звукового полотна. Запись на двадцать четыре и даже на тридцать две дорожки потребовала кропотливых усилий целой команды спецов под началом Эндрю Джексона – второго звукоинженера «The Final Cut», теперь продвинутого до роли ведущего. К продюсированию пары композиций («Yet Another Movie» и «Sorrow») приложил руку давний уже партнёр флойдов Джеймс Гатри. Эффект так называемого сферического звука, предтечи широко известного сейчас 3D, обеспечили Том Джонс, Кен Кэлей, Сара Брюс и Гай Шарбонно.

Одной из проблем стала попытка соединения отдельных композиций в связную цепочку, с чем группе уже приходилось сталкиваться. Например, на первых сессиях к «The Dark Side of the Moon». Вновь пришлось убедиться, что циклического мышления на уровне «The Narrow Way» и «The Grand Vizier's Garden Party» недостаточно для целой пластинки. По крайней мере, на начальном этапе – летом 86-го – никто внутри команды не смог предложить ничего убедительного. Растерялся даже Эзрин. Поэтому пришлось обратиться к таким интересным личностям, как лидер 10 СС Эрик Стюарт и ливерпульский поэт Роджер МакГаф. Кто-то из них должен был сыграть роль нового Рона Гизина, но уже в области текстов и в масштабе всего альбома. Насколько известно, только посиделки со Стюартом помогли выработать достаточно убедительную историю, которая, однако, улеглась на полку. Не были использованы и идеи МакГафа. Показательно: пока Дэвид выискивал творческих партнёров в пределах чужих территорий, на Родосе в ожидании приглашения в группу томился один из её создателей – Ричард Уильям Райт – автор многочастной «Sysyphus», композитор, под руководством которого девятью годами позднее родится концептуальный «Broken China».

В конце концов Дэвид решил настроить материал пластинки… на речной мотив. Что означало отказ от чётко прорисованного повествования при сохранении большего пространства для интерпретаций. Настроения «A Momentary Lapse of Reason» витают вокруг символа Реки, а его сюжетная линия зиждется на смене чувств и ощущений, которые человек переживает, влекомый суровым течением жизни. Каждая из композиций отражает тот или иной стресс, экстрим, конфуз – временное помешательство, ошарашивающее, вырывающее из полосы обыденности. По сути, это монодрама. В двух треках её главный герой обозначен как «человек», что на слух можно воспринять в качестве говорящего имени – Мэн. Этот недосказанный, загадочный персонаж по ходу действия переживает взлёты и срывы, радуется победе над собой, изменяет обетам, скорбит… Чтобы однажды, распахнув окно, столкнуться с данностью глобального коллапса. (В числе композиций, не вписавшихся в череду этих энергийных выплесков – по сей день неизданная «Peace Be with You» – доброжелательное послание Уотерсу, чьё дальнейшее поведение подорвало идею красивого расставания.) Пленительный уход от давления будней, агрессия, восторг самоотдачи, отчаяние – почти каждый из этих элементов «A Momentary Lapse of Reason» движется в русле эталонной пинкфлойдовской музыкальности. Что вкупе с затяжными инструментальными полотнами не могло не сблизить группу с мечтательным тоном таких альбомов, как «Meddle» и «Wish You Were Here», отголоски которых едва достигли конца семидесятых, окончательно растерявшись в прозе «The Final Cut».

Соавтора для трёх из семи текстов концепта Дэвид в итоге нашёл в лице стилистически близкого для себя поэта и клавишника немецко-британской экспериментальной команды Slapp Happy Энтони Мура. Консультативную помощь оказывал ирландский поэт Тимоти Дэйли.

Названием альбома, после долгих поисков и споров, послужила строчка Дэвида из припева «One Slip».

Эффект верного направления укрепило возвращение Сторма Торгерсона, ставшее возможным с уходом Роджера. Шедевральные образы обложки Сторм, Колин Элджи и фотограф Роберт Даулинг создали на пляже Северного Девона, месте