Шрифт:
Закладка:
Бояна высоко подняла брови.
Путники помолчали, раскачиваясь в такт движению телеги. Дорога медленно, но неуклонно забирала вверх. Передок телеги приподнялся, и лежать было уже не так удобно. Бояна уселась, положив локти на край, и принялась наблюдать за Храбром. Тот как раз откинул голову, рассмеявшись очередной байке Плесуна: по широкой спине воленца заплясали многочисленные косички и свободные светлые пряди, которые радостно трепал ветер. Жилы, выступающие на шее и руках Храбра, казались выточенными из камня. Словно почувствовав взгляд подруги, оборотень глянул на нее через плечо и улыбнулся – открыто и спокойно, как умел только он. Настал черед Итриды с интересом посматривать то на подругу, то на оборотня. Щеки Бояны вспыхнули сочным румянцем, и девушка скользнула обратно на сено.
Итрида подвинулась к ней.
– И давно он тебе нравится?
Бояна испуганно глянула на Итриду, а та расплылась в ехидной ухмылке, но продолжить расспросы не успела – вмешался Болотник:
– Избавьте меня от своих женских сплетен.
– Если вам не по нраву наши разговоры, можете пойти пешком, – рука Итриды сама собой скользнула к кинжалу.
Нож был новый, добротный, но продолжением руки стать еще не успел. Железо нагрелось от тепла тела Итриды, и искать привычную успокоительную прохладу было глупо, но она все равно оглаживала смертоносные плавные линии, как привыкла. Самоуверенность Болотника злила ее. Дейвас поднял голову к небу. Похоже было, что он просто не счел нужным отвечать, и огненосица намертво стиснула кинжал, радуясь боли и тому, что держит оружие за рукоять, а не за лезвие.
Яростно стрекотали кузнечики. Скрипели колеса, потрескивал голос Плесуна, вспомнившего новую историю, мало чем отличающуюся от предыдущих. Теплый ласковый порыв ветра отбросил пряди с лица Мария, растрепал ворот рубахи и игриво отогнул ее края, приоткрывая полоску белой кожи. Дейвас поднял лицо к ветру, позволив ему обласкать себя. Итрида закусила губу, глядя на его четкий профиль.
Ухо обожгли легкое как перышко прикосновение и шепот Бояны:
– И давно он тебе нравится?
– Пан дейвас больше всех нравится самому себе, – так же шепотом отозвалась Итрида, не отводя глаз от огненосца.
Ухмылка его стала самую малость шире. Итрида была уверена, что Марий прекрасно слышит, о чем перешептываются бродяжницы. Впрочем, также Итрида была уверена, что он забудет услышанное пару минут спустя. Уж конечно, спасителю лаум, сильнейшему огненному колдуну Беловодья и близкому другу князя Светогора нет дела до болтовни двух деревенских девчонок.
Вот только от понимания этого по душе Итриды словно кошка провела когтистой лапкой. А потом еще и еще…
– Мы подъезжаем к границе, – прервал неуместные размышления Итриды голос Болотника.
Спрыгнув с телеги, он присоединился к Храбру и зашагал рядом с оборотнем. Лошадь дейваса не дичилась, так же как и Храбра. То ли Незабудка была на редкость спокойной животиной, то ли возить колдунов ей было не впервой. Обычно кони чурались дейвасов, нутром чуя их огненную суть. Черная кобыла Мария, которую Итрида видела у коновязи в Каменке, была не в счет: он сам признался, что поймал свою Стрыгу в Серой Чаще, а значит, она не совсем зверь.
– Какие они, рудознатцы? – спросил дейваса Храбр, и Итрида была благодарна ему за любопытство.
Она боялась, что если откроет рот, то мучительно покраснеет и разозлится на себя за эту нерешительность, которая больше пристала нежной юной девушке, выросшей подле материнской юбки. А заодно разозлится и на дейваса за то, что будит в ней стеснительность, такую ненужную и неуместную.
– Таинственные, – Марий слегка улыбнулся.
Теперь ветер бросал пряди ему на глаза, и он то и дело нетерпеливо откидывал их назад. От этого волосы дейваса уже напоминали воронье гнездо.
– Свободные. Гордые. Упрямые, как скалы. Уж если упрутся на своем, то их не сдвинуть. И с бесконечной любовью к камню.
– Что там любить. Ни красоты, ни простора. Равнодушные молчаливые куски грязи, которым нет дела, кто по ним ползает: муравьи или людишки, – фыркнул Даромир.
Итрида недовольно цыкнула на шехха. Ей было интересно узнать больше о народах, живущих в Беловодье. А Дар словно нарочно пытался вывести дейваса из себя и заставить замолчать. Но Марий в ответ лишь загадочно усмехнулся.
– Попробуй повторить то же самое, когда мы окажемся в их землях.
– Почему про них никто ничего не знает? – продолжал допытываться Храбр.
– Рудознатцы предпочли отстраниться от мира, чтобы лучше чувствовать жилы и месторождения руд и камней. Когда-то их умения пытались использовать ради наживы, и им это не пришлось по нраву. Они обрушили все тоннели и завалили все дороги, кроме одной – той, по которой мы едем. Самовилы в счет очередной уплаты за осколки Огнь-Камня создали амулеты, которые прячут селения под пологом невидимости, если хозяева не желают принимать гостей. Но рудознатцы не затворники. Если кто-то из их народа предпочитает жить в ином месте, то он просто уходит, оставляя за собой право в любой момент вернуться. Многие из тех, о ком вы наверняка слышали, на самом деле из рудознатцев. Собственно, все великие ювелиры и кузнецы когда-то спустились с гор.
– А чего князь? – оборотень задумчиво хмурился.
– Нынешний князь предпочитает приваживать связями и торговыми льготами, а не огнем и мечом. У него с рудознатцами заключены соглашения. Народ гор помогает рачительно добывать руды и камни, а Светогор оказывает им любую помощь и предоставляет возможность учиться и путешествовать.
– Мудрено, но разумно…
– Светогор всегда предпочитал путь разума, – Марий улыбнулся так довольно, как будто лично наставлял князя на этот путь.
Итриде еще о многом хотелось его расспросить, но над их головами раздался орлиный клекот, и дейвас приказал Плесуну остановиться. Тот послушно натянул вожжи, и Незабудка недовольно всхрапнула. Но быстро утешилась пышным клевером, розовеющим на обочине.
– Благодарю, пан Плесун. Дальше мы пойдем пешком.
Оплата перекочевала из рук Болотника в ладонь старичка. Тот приложил к шляпе два пальца, потянул лошадь под уздцы, заставляя развернуться, и телега все так же неспешно покатилась в обратный путь. Болотник подождал, пока она скроется за поворотом, и только тогда всмотрелся в небо, приложив руку к глазам. Орел кружил медленно, лишь изредка величаво взмахивая крыльями, чтобы удержаться в воздухе. Он что-то высматривал на земле, а, завидев, сложил крылья и камнем упал вниз, как обычно делают ловчие соколы. Итрида невольно вскрикнула, когда поняла, что хищная птица летит прямиком к дейвасу, но тот жестом велел спрятать оружие.
Когда до Мария оставалось всего ничего, орел снова распахнул крылья
