– Доброго утра, Странник! – громко поприветствовал он товарища.

– Доброго. А где Ворон?

– За добычей ушёл. Как давление в норму пришло, он сразу отправился в дом, надо принести еды, на голодный желудок встречаться с Правителем не лучшая идея, – Оливер улыбнулся. Шутить не хотелось, но получалось само собой.

– И давно стало лучше?

– Да нет, буквально минут пятнадцать, может тридцать назад. Ты спал беспокойно очень, мы с Виком дежурили по очереди.

– Вы со мной как с маленьким обращаетесь, даже стыдно думать об этом, – поморщился Флэк.

– Да ладно. Это обычные принципы товарищества и работы в команде. Ты бы сам так поступил, будь со мной или Виком плохо, – Оливер пожал плечами и отпустил свои волосы. – Без душа вообще отвратительно жить. Вик не разрешил сходить в убежище, говорит, там всё разрушено. Ну а вдруг что-то осталось? Хотя бы умыться.

– Да, умыться бы не помешало. И поесть тоже, не помню, когда я в последний раз ел.

– Хватит страдать, несу я вам завтрак, – раздался голос Вика со стороны. Флэк обернулся и увидел Ворона, в руках он держал корзину. В ней оказались фрукты, хлеб, вода. – Всё, что осталось целым, принёс. Не знаю, как у тебя, Флэк, хватило сил, но город выжжен дотла. Вроде бы лежит на столе целое яблоко, берешь его в руки, а оно рассыпается в прах. Страшная сила.

– Я не знал, что могу так. Оказывается, я вообще ничего не знаю о своей силе. Может быть, и отец тоже был не в курсе. Теперь мне этого уже никто не расскажет, – Странник взял яблоко и стал есть. – Не чувствую особенного голода… Тоже странно, да?

– Странно, что за тобой ещё не пришли. А всё остальное – уже не так удивляет, – Оливер хлопнул Флэка по плечу и одобрительно улыбнулся. – Расскажи хоть, что у вас вчера было-то? А?

– Поговорили мы. Попрощались.

– И всё? – разочарованно протянул Всадник. – А я-то думал, что поинтереснее день прошёл.

– Даже если и так, я не хочу рассказывать подробности!

– Ага! Значит было? Да? Ну и как тебе? Она очень ничего девчонка, ладная, – Оливер продолжал вести разговор, будто они сидели на кухне в убежище и завтракали перед очередным заданием.

– Хорошо. Даже очень. Не сравнить с теми, что были до неё. По-настоящему как-то. Не заставляй меня говорить о таких вещах, я не ты, – Флэк состроил суровое выражение лица, обращаясь к Оливеру.

– Конечно, по-настоящему. Вы же оба не с пустыми сердцами друг к другу пришли. Верно? – вмешался Вик, до этого молчаливо сидевший у стены. Он снова был бледен, прятал руки в рукавах и с недовольством поглядывал на небо в ожидании солнечных лучей.

– Верно. Но теперь уже нечего об этом говорить. Мысли и мечты о несбыточном сейчас мне могут только помешать.

– Ну не скажи, – проговорил с набитым ртом Всадник. – Тебе теперь за жизнь надо держаться не хуже Вика! Нашлась девушка готовая быть с Воином рядом! Шанс встретить такую один на сто миллионов, не меньше.

– В Лимане столько людей нет, – парировал Флэк.

– Тем более!

– Отстань от него, видишь, он решил сложить свою голову мученически, – съехидничал Вик.

– Слушайте! Договорились ведь, не начинайте опять! Да, я всё уже решил. Но только за себя, а не за Правителя. У него наверняка свои планы…

– Да, у меня свои планы, – раздался голос Правителя из-за угла.

Он был не один, его сопровождала военная охрана. Одежда указывала на траур – черный строгий костюм, никаких накидок и украшений. Мужчина спокойно и даже вальяжно выходил из-за угла, всем своим видом указывая на то, кто здесь главный. Воины поднялись ему навстречу и легко поклонились.

– Я рад, что вы не стали убегать и совершать другие необдуманные поступки. Видимо, вам всем дороги ваши жизни, – продолжал Правитель, не обращая внимания на суровые лица товарищей. – Значит, вы не проявите сопротивления и при задержании. Понимаю, что мои сопровождающие для вас не соперники, но всё же, надеюсь на общее благоразумие. Ну что, Флэк, будете сдаваться? Или мне нужно применить силу?

– Обойдемся без силы, я готов понести наказание, – Флэк пришёл в себя окончательно, выглядел спокойно и уверенно, несмотря на помятую одежду и такое же лицо.

– Вот так сразу? Ну, нет. Сначала мы вас будем судить, а вот уже потом накажем. Не стоит ждать оправдательного приговора, но правила есть правила.

– Если вы так уверены в приговоре, зачем судить меня?

– Хочу, чтобы лиманцы поняли, что правосудие в нашей стране существует. Что любой человек, даже Тёмный Воин, не может преступить закон. Да, скажу честно, я хочу выйти победителем из этой схватки. И указать вам всем на ваше место, – Правитель с отвращением посмотрел на Вика и перевел взгляд на Оливера. – Всадник, попрошу вас сжечь все трупы в этом городе. Не хочется разводить антисанитарию. Действуйте быстро, нас уже ждут во дворце.

Всадник не стал спорить, хоть и не готов был выполнять приказы такого рода. Но лучше уж так, чем оставить все эти тела разлагаться на улицах города, или ждать, когда пойдет кислотный дождь и растворит их. Он быстро взмахнул плащом, и через пару минут над дальним концом города начали подниматься клубы дыма. Постепенно дым и запах гари приближались вслед за перемещениями Оливера. И вот уже огонь охватил тела, лежащие рядом с убежищем.

– Приказание выполнено, – отрапортовал Всадник, вернувшись на своё место. – Сжёг всех, кого нашёл.

– Отлично, – Правитель был доволен. – Вы избавили нас от необходимости долгой уборки. Не думаю, что в скором времени город снова будет заселен. Так что, пока оставим его как памятник непомерной гордыне и сумасшествию Странника. А теперь можно отправляться. Путь вам хорошо знаком.

В молчании Воины следовали за Правителем и его охраной к реке, где их ждала большая лодка, рассчитанная человек на двадцать. Тёмные, маслянистые воды, как и прежде, несли их вдоль города, укрытого пеленой дыма от погребальных костров. Ветер уносил серые облака пепла далеко за город, и день обещал быть траурным для всех, кто жил неподалеку. Флэк сидел, отвернувшись в сторону, и лишь изредка поправлял челку. Вик и Оливер переглядывались, но тоже не разговаривали. В эту скорбную минуту прощания с их пристанищем, каждому было что вспомнить и о чем подумать. Ворон мимоходом отметил мысль о том, что Ториусу повезло не видеть всего этого, может быть его смерть – это действительно избавление, и Бог так выразил свою любовь к нему. Как бы он сейчас себя