– Спасение элиты не входит в мои приоритетные задачи. Лиман – это, прежде всего, простые жители. Так что я отказываюсь. Пусть сначала пройдет суд, а потом уже я или выйду на свободу или не выйду. Всё.

– Как ты не понимаешь! Если элита будет уничтожена, то кто станет управлять фермами и производством? Как будет жить Лиман?

– Свободно, Злата. Сво-бо-дно! И да, передай благодарность за новое меню. Это так благородно со стороны Правителя не дать мне умереть с голоду, – Флэк завернулся в свой потрепанный плащ, давая понять, что разговор окончен.

– Ты неисправим, Странник. Если твои товарищи погибнут, сражаясь с этим Воином, то их смерть будет на твоей совести.

– Конечно. У Правителя же её нет.

Злата раскрыла рот, чтобы ответить, но передумала. Махнув рукой, она ушла, громко чеканя шаг. Шантажировать Флэка бессмысленно, он не глуп и на его совести слишком много грехов, чтобы он боялся добавить туда ещё парочку. Правитель пойдет на попятную, если ему действительно нужен Странник, иначе и быть не может.

В эту ночь Флэк спал спокойно, уверенный в своей правоте. Его будоражили мысли о грядущей битве, о том, как он сможет стать настоящим героем, спасшим Лиман от беды. Как было бы здорово снова взять в руки свой меч, ощутить приятную прохладу и тяжесть металла. Он представлял, как взмахнет своим клинком и заточенное блестящее лезвие будет сечь врагов одного за другим, как фиолетовые молнии будут пронизывать почву и настигать спасающихся бегством воинов. Воина. Одного, самого опасного из тех, кого приходилось встречать. Флэк был уверен, что этот Воин – Ронг. Лицедею ничего не стоило обернуться кем угодно, а уж инсценировать свою смерть – и подавно. И пусть в итоге с Лиманом произойдет что угодно, свобода Флэка и его друзей от всех обязательств и клятв – лучшая награда и самая высокая цена.

И снова дни шли за днями. Раз черта, два черта – и третья, завершающая. В конце недели вместо двух ведер, Флэку принести четыре – два с горячей водой и два с холодной. Значит, всё идет по плану. Условия становятся лучше. Странник готовился к тому, что скоро его выпустят на свободу и тренировался активнее, к тому же, еды приносили всё больше, он уже почти не испытывал голода между приемами пищи. Воодушевление Флэка с каждым днём становилось всё больше и больше, пока, наконец, ситуация не изменилось.

К концу четвертой недели второго месяца заключения, ему не принесли ужин. Вместо этого в руках у охраны была свежая, новая форма: привычные брюки, ботинки и любимый черный анорак с капюшоном, длинный плащ с яркой фиолетовой подкладкой. Кроме этого – набор для стрижки и бритья вместе с зеркалом. Флэк долго смотрел на себя и не мог узнать. Кажется, за эти два месяца он постарел на десять лет, вдоль лба залегли морщины, вокруг глаз – тоже. Он сбривал бороду, но смотрел на свои глаза. Уставшие, наполненные горечью, хотя внутри он был горд собой и рвался в бой. «Всё это не правда. Не хочу я этой битвы. Пусть Воин делает своё дело, а мне нужна просто свобода. Я сдался. Нет больше Тёмного Воина, Флэка Странника. Война внутри окончена» – думал Флэк, и руки его двигались всё медленнее.

– Поторапливайся. Правитель не готов так долго ждать, – грубо окликнул его охранник.

– Я два месяца ждал. Имею право никуда больше не торопиться.

Подравняв челку, Странник уложил её привычно – на бок, так, чтобы она закрывала один глаз. Надел накидку, капюшон, окинул взглядом своё убогое пристанище и вышел в открытую дверь камеры. Охрана повела его знакомым уже путем наверх. По расчетам Флэка, на улице должна стоять ночь.

Действительно, когда Странника вывели на поверхность, вокруг было темно. Глаза Флэка настолько привыкли к такому освещению, что не испытали никакого дискомфорта. Он с удовольствием вдыхал прохладный, свежий ночной воздух, наполняя свои легкие силой и жаждой жизни. В этот момент он ощутил её как никогда сильно и даже страстно. Столько пространства вокруг, весь мир, огромный и созданный для человека! Жить! Ему хотелось жить.

Охранники проводили Флэка к реке и усадили в лодку. Их путь лежал к городу, там они и вышли на берег. Черные очертания брошенных, сгоревших домов навевали тоску и грусть. Как только нога Флэка ступила на брусчатку, по краям дороги вспыхнули бледные фиолетовые огни. Охрана отступила. Дальше Странник должен был идти один. Он не понимал, что происходит, вернее, не давал себе думать о том, что напоминает ему этот ритуал. Казнь. Это был путь на казнь. С каждым шагом загорались всё новые огни. Странник шёл по главной улице. Впереди – только смерть, как насмешка судьбы. В тот миг, когда он наконец-то понял ценность жизни, когда оставил путь Тёмного Воина, освободившись от всех цепей и оков, от прошлого, ему предстоит умереть. Невольно Флэк протянул руку за ухо. Метку нельзя почувствовать, но он знал, помнил, что она там.

За ним, как след от битвы, как кровавая дорожка, тянулась дорога из огней. Таинственный фиолетовый свет придавал темным городским улицам пугающие очертания.

У Странника не было мыслей о побеге, скорее он испытывал разочарование, как ребенок, который видел игрушку, но не мог её достать. Он печалился о том, что всё же не вкусит настоящую жизнь. Но, поскольку он так и не успел испробовать её до конца, то и сожаление было лишь иллюзорным, но, тем не менее, гнетущим. Глаза присмотрелись и привыкли к легкому фиолетовому мерцанию огней, Флэк сориентировался в городе и понял, что его путь закончится максимум через сто шагов.

И эти сто шагов он отсчитывал внутри, а потом и вслух:

– Шесть. Пять. Четыре. Три. Два. Один. Последний, – на этих словах вокруг Флэка вспыхнули сотни фиолетовых огней, и он увидел Правителя, Злату рядом с ним, судей. А перед ними, на круглой деревянной площадке – палача, с его мечом в руках.

– Доброй ночи, Флэк, – проговорил Правитель. – Для вас мы решили соблюсти все традиции. Пожалуй, за последние лет двести, если не больше, это первая такая церемония. Можете радоваться, вы войдете в историю, как первый Странник, казненный за предательство Лимана и Правителя.

– А метка так и не сработала… – задумчиво прошептал Флэк.

– Что вы там говорите? – прикрикнул Правитель. – У вас есть право на последнее слово, мы