Оказалось, что шлюпку, которая стояла следующей после той, в которой находились Асторы, спустили к палубе. Мы подошли к ней, и офицеры, которые командовали посадкой, велели нам садиться. Тогда и мужчины, и женщины стали толпиться, протискиваясь к шлюпке. Я была второй, кому помогли сесть. Я думала, что мистер Уоррен последовал за мной, но, обернувшись, увидела, что он отошел назад и помогает женщинам. Люди в темноте подходили так быстро, что различить их было невозможно, и больше я его не видела.

Шлюпкой командовал третий помощник Питмен; ею управляли четверо матросов с „Титаника“. Спуск на воду сопровождался большими трудностями. То нос, то корма резко опускались, и мы боялись, что утонем, как только коснемся воды.

Мистер Питмен приказал нам отойти как можно дальше от корабля, чтобы нас не затянуло в водоворот, если корабль затонет. Море было как стекло, такое гладкое, что в нем ясно отражались звезды. Мы отошли на какое-то расстояние и остановились; мы наблюдали за ракетами в ужасной тревоге и поняли, что судно стремительно погружается под воду, носом вперед. Корабль погружался все ниже и ниже, пока не погасли нижние огни, а затем внезапно поднялась корма. Потом и она ушла под воду и скрылась из виду. В нашей шлюпке не было фонаря, и мы остались в кромешной темноте, если не считать редких проблесков света от других шлюпок и зеленых ракет, которые запускали с одной шлюпки. После офицеры „Карпатии“ говорили, что ракеты очень помогли им нас найти и идти прямо на место.

С рассветом поднялся ветер и море стало неспокойным. Мы видели со всех сторон айсберги. Одни были низкими и почти не выступали над водой, а другие были высокими, как корабли. Кое-кто из нас даже принимал их за корабли. Нашу шлюпку подняли на „Карпатию“ второй.

Начиная со столкновения и до того, как я покинула корабль, я не видела ничего, хоть в малейшей степени напоминавшего панику. Похоже, многие находились в состоянии бесцельной суеты; очень не хватало организованности».

Шлюпка № 3 [31]

Беспорядков при посадке в шлюпку и спуске на воду не наблюдалось.

Пассажиры. Женщины и дети: миссис Кардеса с горничной (Анна Хард), миссис Дэвидсон, миссис Дик, миссис Грэм, миссис Харпер, миссис Хэйз с горничной (мисс Перико), миссис Спедден с горничной (Хелен Уилсон), ее сын Дуглас с няней, мисс Бернс, мисс Грэм и мисс Шуте. Мужчины: Кардеса с камердинером (Леснер), Дик, Харпер с камердинером (Хамад Хасса) и Спедден.

Мужчины, которые помогали сажать в шлюпки женщин и детей, а позже затонули вместе с кораблем: Кейс, Дэвидсон, Хэйз и Реблинг.

Экипаж: матросы Мур (старший), Форвард Паско. Стюард Маккей. 5–6 (по другим сведениям, 10–12) кочегаров.

Всего 40 человек[32].

События

Г. Мур, матрос (Ам., с. 559):

«Когда мы начали спускать шлюпку № 3, первый помощник велел мне прыгать в шлюпку и принимать дам; когда больше женщин не осталось, мы взяли на борт пассажиров-мужчин. У нас в шлюпке было всего тридцать два пассажира; затем нас спустили на воду. В шлюпке находились два матроса. Было несколько пассажиров-мужчин и человек пять или шесть кочегаров. Они сели после женщин и детей. Я был в шлюпке за старшего и стоял на руле».

Рассказ миссис Фредерик О. Спедден, пассажирки первого класса:

«На нашей шлюпке имелись цифры 3 и 5. Наш матрос сказал мне, что это старая шлюпка, взятая с какого-то другого корабля[33]; мне показалось, что он и сам не знал, какой номер правильный. Судя по всему, № 3.

Один раз мы пришвартовались к шлюпке, в которой сидели женщины, но канат порвался, и нас на какое-то время отнесло в сторону от всех остальных спасательных шлюпок. Всего в нашей шлюпке находилось человек сорок, включая десять или двенадцать кочегаров. Они сидели рядом с нами на носу и, как мне показалось, полностью подчинили себе рулевого; они велели ему, чтобы он приказал матросам грести прочь от тонущего „Титаника“, так как смертельно боялись, что нас затянет в воронку. Вскоре после того, как мы отошли, унесло два весла, но они не хотели тратить время и возвращаться за ними, несмотря на то что некоторые пассажиры убеждали их, что никакой опасности нет. Все объясняется тем, что мы находились на довольно большом расстоянии от корабля, когда он затонул. Мы не могли убедить рулевого повернуть назад, пока не заметили на горизонте огни „Карпатии“. Поскольку мы не смогли найти фонарь, мы стали жечь бумагу. Когда рассвело и мой маленький сын Дуглас увидел вокруг нас айсберги, он воскликнул: „Мамочка, посмотри, какой красивый Северный полюс, а Санта-Клауса на нем нет!“ — и мы все не смогли удержаться от улыбки, несмотря на трагическое положение».

В моем распоряжении оказался самый подробный и интересный отчет о катастрофе. Не скрою, всякий раз, как я перечитываю его, он трогает меня до слез. С согласия автора привожу его целиком:

«КОГДА ЗАТОНУЛ „ТИТАНИК“

Мисс Элизабет У. Шуте

В мою каюту хлынула струя такого ледяного воздуха, что я не могла спать, и ощущался очень странный запах[34], как будто он шел из какой-то холодной, сырой пещеры. Такой же запах был в ледяной пещере на глетчере Эйгер. Воспоминания так живо ко мне вернулись, что я не могла спать. Скоро в каюте стало так холодно, что я встала и включила электроплитку. От нее исходил веселый красный свет, и вскоре в каюте стало уютно; но я лежала и ждала. Я всегда любила и дни, и ночи на корабле и никогда ничего не боялась, но теперь меня пугал холод.

Вдруг корабль завибрировал; вибрация шла снизу и как будто распространялась по всему корпусу. Испуганная, я спрыгнула на пол, однако позже снова легла, так как верила в непотопляемость нашего огромного судна. В мою дверь постучали, и я услышала голос подруги: „Иди скорее к нам в каюту; мимо нашего иллюминатора только что проплыл айсберг. Я знаю, мы только что налетели на него“.

Никакого замешательства, никакого шума; все полагали, что неминуемой опасности нет. Подошла наша стюардесса и сказала, что ничего не может узнать. Выглянув в коридор, я увидела, как открываются двери кают; пассажиры спрашивали, что случилось. Везде царила погребальная тишина; никакого волнения. Я снова села. К тому времени моя подруга оделась; мы с ее дочерью разговаривали, Маргарет взяла сэндвич, но руки у нее так дрожали, что хлеб и курица все время падали. Я поняла, что она напугана, и тогда тоже впервые