Шрифт:
Закладка:
–Спасибо за предложение, но я лучше поеду домой к родителям. В своей спальне будет лучше думаться.
–Хорошо, тогда водитель тебя отвезёт, куда скажешь.
–А вот от этого не откажусь. Забыла телефон дома. Ни такси не вызвать, ни Мэтту не позвонить.
–И не надо ему звонить. Пусть остынет и сам позвонит. Всё будет в порядке.
–Ну если вы так говорите, то так уж и быть – поверю и постараюсь не волноваться.
И я действительно стараюсь. Сев в автомобиль, любезно предоставленный миссис Уокер, я настраиваю себя на то, что по приезде домой не стану опять названивать Мэтту с маминого телефона, а если она на работе, то не настрочу десяток сообщений с её компьютера.
Всю мучительно медленную дорогу до дома я пытаюсь думать об успокаивающих словах миссис Уокер, чтобы выгнать из головы тревожные мысли, но получается не очень. Какое-то странное нехорошее предчувствие отказывается покидать меня, а не на шутку разыгравшаяся вьюга за окном лишь обостряет ощущение грядущей трагедии. И чем ближе я подбираюсь к родительскому дому, тем сложнее мне становится сидеть на месте и сохранять хладнокровие.
Да, блин! Хладнокровие и спокойствие – вообще не про меня. Особенно если дело касается дорогих мне людей. Если я люблю, то готова пойти на всё ради любимых, как делала это долгое время с Ланой, отказываясь замечать, что она не отвечает тем же. Если обижаюсь и ненавижу человека, то напрочь вытесняю его из своей жизни, без возможности оправдаться и вернуть моё доверие. Если радуюсь за успехи друзей или родных, то делаю это громко, бурно и от всей души. Если вижу, что кто-то совершает большую ошибку, то с пеной у рта буду пытаться вразумить человека. А если переживаю и чувствую, что вот-вот случится нечто нехорошее – не могу оставаться безучастной и просто ждать у моря погоды.
Именно поэтому, стоит водителю остановиться возле нужного дома, я плюю на все дельные советы миссис Уокер и бегу со всех ног домой с целью немедленно возобновить попытки связываться с Мэттом. Да только резко столбенею сразу же, как оказываюсь внутри парадного холла, за долю секунды понимая, что моё нехорошее предчувствие было связано вовсе не с Мэттом.
Наш дом разгромлен!
Вся мебель, картины, декорации разрушены и разбросаны по полу. Стёкла и обломки хрустят под ногами, отдаваясь вибрацией в каждой клеточке тела. Бросаю ошалевший взгляд в сторону кухни и ужасаюсь ещё больше – там тоже царит невообразимый хаос. Все шкафчики опустошены, посуда вдребезги разбита, деревянный стол и стулья разломаны на части.
Шок с адреналином помогают мне быстро вернуть подвижность, чтобы пройти в гостиную, где также не осталось ничего целого.
Боже мой! Нас что, ограбили?!
Но ответить самой себе на этот вопрос я не успеваю. Страшное предположение о том, что мама могла быть дома, когда воры нагрянули сюда, напрочь вытесняет все остальные мысли, а внезапный грохот со второго этажа вынуждает сердце подпрыгнуть к горлу, а затем резко рухнуть вниз.
Они всё ещё в доме! Они здесь! Боже! Мама! Лишь бы с ней всё было в порядке!
Хочу немедленно помчаться на второй этаж, но увы, у меня даже развернуться не получается. Как и закричать во весь голос, когда я ощущаю за своей спиной фигуру, по размерам значительно превышающую меня.
Мужская ладонь грубо накрывает мой рот, вторая плотно прижимает к крупному телу, сцепляя весь корпус в цепкий капкан. Ни вырваться, ни ударить не выходит. Я лишь цепенею ещё больше от страха, когда сквозь панический гул в голове до моего слуха доходит:
–Ну, привет, птичка. Я же говорил, что мы ещё встретимся,– с удовлетворением протягивает мой самый страшный кошмар, обдавая щёку удушливым запахом перегара.– Соскучилась?
Морган!
В ужасе кричу я мысленно, но в реальности удаётся лишь промычать. Прям как тогда, в парке, когда вонючая рука одного из мерзавцев намертво запечатывала мне рот. Всё повторяется. Только теперь в моём родном доме, который они почти полностью разрушили.
–Да… вижу, что соскучилась,– довольно шепчет он, мажа по скуле губами.– Ты уж прости меня, Веро́ника, что так долго не появлялся. В последние месяцы был слишком занят, прячась от полицейских по всему Спрингфилду. Зато как только появилась возможность, сразу же прибежал к тебе,– теперь в его голосе сквозит раздражение, что зудом раздирает мне кожу на шее.
Как он вообще узнал, где я живу?! Это же невозможно. Единственный человек, у кого он мог спросить эту информацию,– Алекс. А он тоже не знает мой адрес. Этого гада я никогда не приглашала к себе домой. И правильно делала. Хотя этот факт всё равно не уберёг меня от вторжения Моргана.
Я мычу, пытаясь вырваться из его рук, но урод лишь крепче сдавливает меня и прижимает к себе. Так, что я оказываюсь полностью окутана удушливым запахом.
Боже! От него воняет, как от бомжа, который месяцами не мылся и беспросветно бухал. Меня сейчас вывернет наизнанку от этого зловонного смрада, а сознание вот-вот отключится.
Я отдаю все моральные силы, лишь бы не упасть в обморок, чтобы не позволить Моргану беспрепятственно сделать со мной всё, что ему хочется. А судя по твёрдому бугру, что упирается мне в бёдра, хочется ему закончить то, что не получилось сделать в парке.
–Будь ты умной девочкой, мы могли бы с тобой весело провести время ещё тогда, но нет… тебе нужно было начать истерику. А потом ещё и полицию вызвать, не позволив устроить показательное выступление для твоего спасителя! Дура! Ты хоть понимаешь, что сама себе жизнь усложнила? В парке мы бы тебя просто трахнули по кругу, и ты бы ещё и кайф получила. А сейчас, бля*ь, кайфа ты не получишь! За свой идиотизм нужно платить! И не только пи*дой, но и деньгами. В твоём доме ух как много всего ценного. Мои парни уже собрали всё с нижнего этажа, но уверен, пока мы тут с тобой порезвимся, на втором они найдут ещё больше.
Закричать по-прежнему не получается, но очередной мощный выброс адреналина заряжает тело, и я вновь начинаю брыкаться. Со всей силой и отчаяньем. Со всепоглощающим желанием отцепить от себя его руки и сбежать. Верчусь, вырываюсь, пытаюсь пнуть его ногой, но своими жалкими потугами получить свободу добиваюсь исключительно вспышку его ярости.
–Да успокойся ты наконец, тупица! Задолбала рыпаться! Не понимаешь, что только хуже себе делаешь?!– рычит он и отрывает меня от земли, до боли сжимая туловище.
Пара-тройка шагов – и он бросает меня на пол, прямо в груду разбитой мебели. Боль охватывает всю переднюю часть тела, мелкие осколки впиваются в ладони. Но это не мешает мне начать ползти по полу подальше от Моргана.
–Отвали от меня! Отвали! Бери всё, что хочешь, только меня не трогай!– кричу я, раздирая горло, и пытаюсь встать, но мерзавец не позволяет.
Стопой надавливает мне на спину, прибивая к земле, а затем резко переверчивает и усаживается сверху, отрезая возможность защититься ногами.
