– Да, – усмехнулась я, чтобы вывести Брайена на еще большие эмоции. И он явно видел лукавство и озорство в моих глазах, поэтому с удовольствием подыгрывал, исполняя мои маленькие желания.

Он чуть сильнее прижался ко мне.

– Ты как себя чувствуешь? – серьезно спрашивал он.

– Все в полном порядке. Должно быть, ты скрывал от меня свою способность к целительству?

После его усмешки наши губы слились в долгом, трепетном поцелуе. Брайен гладил меня нежно, как будто я была хрупкой и в любой момент могла сломаться. И как бы я ни прогибалась в спине к нему навстречу, он оставался непоколебим. Отстранился он от меня тоже мягко, поцеловав напоследок щеку.

– Приготовлю нам поесть. Ты снова поможешь? – спросил он, вставая с дивана.

– А ты не хочешь свою выдумку превратить в реальность?

– Позже, когда ты будешь в состоянии отдаться процессу полностью.

Мне нужны были срочно все лекарства мира, чтобы восстановиться и стать сильнее.

Так как Брайену нужно было уйти на встречу, касающуюся его нового статуса, он повел меня домой сразу, как село солнце.

После произошедших событий я чувствовала себя куда свободнее, голова была свежей и мысли куда понятнее. С Брайеном мы единогласно решили не зацикливаться на том, что я, возможно, стала серой, и занять позиции наблюдателей. Пока что, кроме полного отсутствия голосов и потери восприимчивости запахов темных, я никаких изменений не заметила.

Брайен неохотно отпустил меня на светлую территорию и остался ждать моего сигнала из окна квартиры. Я торопливо перебирала ногами, отмечая про себя, что стала немного четче видеть при лунном свете.

Каждый мой шаг сопровождался хрустом снега под ногами. И мое сердце было спокойно, пока я не услышала звук. Я тут же обернулась, но не увидела ни одного силуэта. Это меня ничуть не успокоило, а только еще больше насторожило: не могло ведь мне послышаться.

Определенно кто-то следил за мной. Узнавать, кто же это, мне не особо-то и хотелось, поэтому я ускорила шаг, надеясь миновать поджидающую меня опасность.

Увидев нужную дверь подъезда, я, несмотря на плохое зрение, побежала, так как параноидальное ощущение уже било тревогу и рисовало воображаемых преследователей. Я юркнула в подъезд и под свет фонарика взлетела по ступенькам к квартире. Только оказавшись в коридоре, я смогла нормально вздохнуть. Скинув обувь, прямо в верхней одежде я подбежала к окну и принялась активно махать рукой. Черный силуэт Брайена скрылся.

Ноги стали ватными, из-за чего я рухнула на колени. Пыталась выровнять дыхание и утихомирить работающее на пределе сердце. Трясущимися руками я стянула с себя верхнюю одежду и оставила ее на полу. Подняться на ноги сил не было.

В комнату просочилась тонкая полоса света. Дэйв тихо вошел, не убирая указательный палец со своих губ. Я хмуро косилась на него и желала ляпнуть что-нибудь, да погромче, ему назло. Но он грубо накрыл мой рот ладонью и заставил подняться. На такую наглость я ответила укусом, из-за которого Дэйв зашипел и сделал шаг от меня.

– Что ты себе… – начала я, но Дэйв вновь, несмотря ни на что, заткнул меня тем же способом.

Он махнул головой в сторону, и я с недовольством повернулась лицом к своей кровати.

Кажется, я довела свое сердце до критической точки.

Дэйв убрал от меня руки, и тогда я собралась с мыслями и прошептала:

– Что она здесь делает?

Муж не стал отвечать на мой вопрос, а насильно потащил в коридор. Когда дверь за спиной щелкнула, Дэйв впихнул меня в свою комнату и чуть ли не крича заговорил:

– Какого черта ты днем была у него? Я что тебе говорил?!

– Ты сейчас ничего не перепутал? – возмутилась я, принимая оборонительную позицию. – Ты мне кто, чтобы указывать?

– Я твой муж!

– Только по документам! – рявкнула я.

Отношения наши определенно были испорчены настолько, что мы легко могли вывести друг друга из себя.

– Сколько раз я говорил тебе приходить днем домой? Просто так, что ли, просил?

– Были некоторые обстоятельства, – только и ответила я, не желая рассказывать ему обо всем.

– Слезть с него не могла? Это уважительная причина?

– Может, и да. Но, к твоему сведению, он был сверху.

– Избавь меня от этих подробностей. Надеюсь, ты счастлива, что у нас появились новые проблемы из-за вашего досуга?

– Ты будешь винить меня в несвоевременном сексе? – Хоть между мной и Брайеном ничего не было, а ситуацию, произошедшую со мной, можно было назвать чрезвычайной, я намеренно продолжила врать и язвить.

Он замолчал. Мой косвенный упрек нанес прямой, точный удар по нему.

– Просто я переживал.

Как будто это было искренне. Я даже почувствовала себя виноватой из-за того, что задирала его.

– То, что я была у Брайена, не является моей прихотью. Так сложились обстоятельства, я никак не могла вернуться домой, так как была без сознания.

– Что у вас произошло? – нахмурившись, спросил он.

– Сначала объясни мне: что она здесь делает?

Брайен пришел в крошечный кабинет со шкафами, набитыми книгами и документами, письменными столами, поставленными друг напротив друга. Сидя на стуле, обложившись стопкой бумаг, его ждала Ребекка.

– Как Аврора? – спросила темная сразу, как только друг сел напротив нее.

– Вроде бы все хорошо.

– Ты не выглядишь счастливым.

– Переживаю, – на выдохе признался он. Брайен от полного изнеможения протер лицо ладонью, чтобы хоть немного прийти в себя. – Она перестала чувствовать мой запах, но зато голоса стихли. И я больше не могу залезть к ней в голову.

– Пока что это не звучит так, будто у нас у всех проблемы, – подбодрила Ребекка.

– Я не сказал ей о последнем, – почти сразу признался он, ожидая, что Ребекка его осудит.

Но она его понимала. Понимала желания молчать всегда и обо всем, все-таки вместе с ним она обрела этот дар как раз из-за того, что им велели ни с кем не разговаривать.

– Почему сразу не сказал?

Все опять упиралось в то, что Брайен слишком сильно переживал. Ему казалось, если он скажет об этом, то Аврора придет в ужас и ей это навредит. Достаточно одного необъяснимого пункта: она не чувствовала запах. И ладно, если бы проблема была в том, что Брайен терял свои способности, как было до разлуки. Влиял ли тогда «индикатор», который менял и внешность, или они органично становились серыми, никто не знал. Но тогда это было легко, безболезненно для обоих. А после лечения их