ему сказали, что встреча устранила бы много проблем, он ответил: «Встреча с Эдуардом не имеет большого значения, потому что он завистлив». Эйленбург жаловался британскому послу на британскую холодность к Германии и получил ответ, что, если бы все сказанное кайзером передавалось в Лондон, война бы началась уже двадцать раз. Вильгельм, однако, думал иначе. Он сказал Холдейну, которого пригласил в Берлин в 1906 году, что «лучшее свидетельство моего искреннего стремления к миру – то, что мы до сих пор не воюем, хотя война бы уже шла, если бы я так не старался ее избежать». Еще он сказал, что ему нужны не территории, а торговая экспансия, и процитировал Гёте. Когда Холдейн сказал, что немцы отобрали огромную часть химической торговли у Британии, благодаря лучшей науке и организации, кайзер ответил, что он в восторге, поскольку это законно и отвечает интересам его людей. Холдейн говорил по-немецки свободно и заслужил удивленное уважение Вильгельма тем, что, будучи гражданским лицом, прочитал литературу, которую читает только германский и японский солдат.

Британский и германский народы в целом были плохо знакомы с происхождением друг друга, и их взаимоотношения, к сожалению, здорово напоминали отношения дяди и племянника. Триллер Эрскина Чайлдерса «Загадка песков» увидел свет в 1903 году. В нем подробно описывались воображаемые планы немцев по захвату Британии. «Нэшнл ревью» уделял основное внимание тому, что его редактор Лео Макс называл «германской угрозой». Немецкий банкир Макс фон Шникель в 1902, 1906 и 1908 годах писал статьи о том, что Германия с ее безудержным стремлением к господству непременно вступит в конфликт с Британией. Лорд Эшер, занимавший весьма влиятельный пост в Англии, в 1906 году не сомневался, что в обозримом будущем маячит угроза титанической борьбы между Германией и Европой за власть. Торговое и морское превосходство Германии оказалось под угрозой, но не со стороны кайзера или любого другого индивида, а со стороны естественных сил, которые требовали экспансии Германии к морским границам. В 1904 году некто Август Ниман опубликовал новеллу о франко-русско-германской комбинации против Англии, которая сначала стала бестселлером у себя дома, а потом была переведена под заголовком «Будущее завоевание Англии». В 1906 году «Дейли мейл» печатала выпусками повествование Уильяма Ле Ке о германском завоевании Англии в 1910 году. В 1907 году высокопоставленный немецкий чиновник (справедливости ради добавим, что за свои дела он был уволен) подробно описал, как его народ победит Англию воздушной армадой. На самом деле немцы никогда не строили официальные планы вторжения, возможно, потому, что даже очень краткого обсуждения технических трудностей было достаточно, чтобы убедить эксперта в очевидной истине: об успехе не может быть и речи. К такому выводу пришли британские официальные комитеты в 1902 и 1907 годах, причем Школа синего моря (Blue water school) оказались победителями Грома среди ясного неба (Bolt from the Blue)[48]. Но как Эшер напомнил Фишеру, «боязнь вторжения – мельница Бога, которая перемалывает вам флот дредноутов и сохраняет воинственность британцев». Это был тот же страх вторжения, который заставил лорда Робертса вести кампанию за введение воинской повинности и поддерживать ее подробным изучением средств, имевшихся у Германии для заморских действий, тайных приготовлений и нападений. Страх, однако, не был односторонним. В начале 1907 года слух, что «Фишер идет», вызвал панику в Киле и на берлинской бирже.

В конце 1906 года сэр Айра Кроу написал свой знаменитый меморандум об отношениях Британии с Францией и Германией, в котором пришел к выводу, что, хотя Германия не обязательно нацеливается на «общую политическую гегемонию и морское господство», она, безусловно, использует такие возможности расширить свое законное влияние, которые в перспективе сделают ее столь большой угрозой, как если бы у нее были именно такие намерения. Британия должна встречать все ее попытки установить контакты «неизменной любезностью и вниманием ко всем общим делам, но также немедленным и твердым отказом вступать в любые односторонние сделки и договоренности». Нельзя идти на риск и любые уступки только ради улучшения общей атмосферы. Этот документ, несомненно, оказал существенное влияние на британскую политику последующих лет.

Торговое соперничество с Германией в те годы привлекло внимание общественности. Импорт Германией товаров рос медленнее, чем импорт сырья, она продавала товары за границу – в Европу и Южную Америку. Однако за пределами Европы Британия продолжала занимать лидирующие позиции. Ее экспорт на основные рынки империи в десять раз превышал германский, и даже в Южную Америку в 1912 году он был вдвое больше. Британский экспорт товаров за период между 1901–1905 годами и 1914 годом почти удвоился, что ослабило впечатление от того, что германский экспорт более чем удвоился за этот же период и что, по мере роста мировой торговли, доля Британии в ней неуклонно падала. Британия снова получила Голубую ленту Атлантики с «Мавританией» в 1907 и 1914 годах и владела 47 % пароходов в мире.

Между тем реальная заработная плата в Британии в 1900–1914 годах практически не росла. Британские производители, которые стали терять привычные рынки, и британские рабочие, жизнь которых не становилась лучше, видели простое объяснение своих неприятностей в конкуренции Германии. Вину за утрату Британией своего исключительного положения, вместо получения всеобщего и безусловного признания, естественно, возлагали на страну, которая заметно укрепляла свои позиции, а именно на Германию. Возникшая тревога склонила многих немцев, завидовавших преимуществам Великобритании, к страху перед тем, что Британия попытается вернуть утраченные позиции, вступив в войну. В Британии звучали жалобы, что германские фирмы все чаще забирают британские патенты, но не для того, чтобы работать по ним, а чтобы не дать это сделать другим. В 1907 году это даже привело к некоторым изменениям в патентном праве. Впрочем, других свидетельств того, что сложившееся положение повлияло на политику британского правительства, нет, разве что оно действовало как тормозящий фактор. Кроме того, две страны были хорошими покупателями друг у друга. Британия воспользовалась германской практикой продавать за границу дешевле, чем дома, чтобы ввозить из Германии сталь и другие полуфабрикаты. Товары, которые Британия изготавливала из этих полуфабрикатов, продавались на рынках третьих стран дешевле, чем их германские аналоги.

Не было острых разногласий между двумя странами и по колониальным вопросам. Когда в 1903 году Германия подавила восстание в Юго-Западной Африке с жестокостью, которая соответствовала, а по мнению британцев, и превосходила все, что имело место на бурской войне, от первого желания поддержать восставших британцы, поразмыслив, отказались и сохранили нейтралитет. Германские инициаторы строительства Багдадской железной дороги изначально собирались привлечь к финансированию британцев. Однако, хотя идея укрепления Турции против России сначала сделала проект привлекательным,