– Эффективность та же, но исполнение далеко не такое изысканное, – продолжал патриарх. – Мне всегда импонировала элегантность, и все ваши характеристики во время службы «идущей по небу» говорили, что вам она присуща. Это и правда повлияло на мое решение принять вас в семью.

– Вы привели меня в семью Митт? Лично?

– А что такого? Забота о благе семьи включает в себя и заботу о том, чтобы не упустить тех, кто ее усилит.

– Я польщена, – призналась Талиас, особенно остро ощутив груз собственных недостатков и неудач. – Надеюсь, что когда-нибудь я в полной мере оправдаю ваши чаяния.

– Когда-нибудь? – снова усмехнулся он. – Ну и ну, дитя мое. Вы уже много раз доказали, что моя вера в ваши способности не беспочвенна. Даже сейчас вы словно страж, стоящий между моим лучшим вложением и теми, кто хочет его уничтожить.

– Я не понимаю, о чем речь. – Талиас запнулась. – Вы хотите сказать… Траун?

Патриарх кивнул:

– Еще один родич, которого я выбрал лично.

– Вот как, – сдвинула брови Талиас. – Я думала, семье Митт его порекомендовал генерал Ба’киф.

– А кто, по-вашему, подсказал Ба’кифу? – спросил Тоораки. – Да уж. Мы с Лабаки – так его тогда звали – давно знакомы. Это я рассказал ему о Трауне и предложил дать наводку нашему недалекому Турфиану. – Он вздохнул. – Я разглядел в нем будущее величие, Талиас. Величие, мастерство и верность. Он будет венцом моего правления, незыблемым столпом, на который я смогу опереться. – Патриарх похлопал ладонью по своей трости, и взгляд его затуманился. – Если выживет.

– Ваше благородие, я видела его в бою, – поспешила заверить его Талиас. – Он выживет.

– Думаете, я боюсь, что он погибнет на войне? – Патриарх покачал головой: – Нет. Он никогда не потерпит полного и безоговорочного поражения, если только не столкнется с чем-то совсем уж непредсказуемым и непреодолимым. Нет, Талиас, угроза подстерегает его в Доминации. Не исключено, что внутри самой семьи. – Тоораки поманил ее рукой: – Идите сюда. Если вы не против, присядьте рядом. Боюсь, у меня мало времени.

Нерешительно, с большой осторожностью шагнув в траву, Талиас подошла к скамье и села рядом с патриархом.

– Что я могу для вас сделать?

– Вы уже делаете, – успокоил он ее. – Вы в числе тех немногих в семье, кто еще прислушивается к моим словам. Более того – вы приглядываете за Трауном, добровольно взяв на себя роль непоколебимого помощника и единомышленника. Защищаете его от врагов. – Он обвел рукой гору, на которой они находились. – Процесс передачи власти от одного патриарха другому задуман так, что все должно пройти гладко. Обычно накладок не бывает, но иногда система дает сбой. Вот мы с вами разговариваем, а в то же время кто-то продумывает упреки и доводы, готовясь к моменту, когда мою трость передадут историкам и резчикам, чтобы укоренить ее копию в этой земле. Некоторые из них считают Трауна ценным приобретением семьи Митт, но другие видят в нем угрозу. – Тоораки покачал головой: – Если в кресло патриарха сядет кто-то из второй фракции…

Фраза так и осталась неоконченной.

– Я все равно не понимаю, – сказала Талиас. – Он великолепный воин. Как его можно считать угрозой?

– Опасность в том, что он может взять на себя слишком много или втянуть семью в авантюру, из-за которой мы станем политически уязвимы. Если это случится, наши недоброжелатели тут же воспользуются нашей слабостью. Претенденты на кресло патриарха, о которых я говорю, готовы отказаться от славы, которую Траун может принести семье, лишь бы он не принес сопоставимого по масштабам позора.

Талиас кивнула:

– Они предпочитают ровное продвижение без рисков.

– Это глупость с их стороны, – презрительно скривился патриарх. – Осторожность приведет лишь к тому, что мы скатимся в забвение. Если мы хотим сохранить свои позиции среди Правящих семей, то должны брать на себя риски. Хорошо просчитанные и спланированные, но, тем не менее, риски.

С секунду единственным звуком на склоне был шелест ветра в ветвях.

– Что же нам делать? – наконец спросила Талиас.

– Сказать по правде, ума не приложу, – признал Тоораки. – Я сделал все, что мог. Моя жизнь близится к закату, вот и убывает моя власть и вес моего слова. – Он печально улыбнулся. – Не смотрите на меня так, дитя мое. Так суждено, и никто этого не избежит. Все поводья должны быть собраны в единую упряжь и без проволочек переданы моему преемнику, чтобы другие семьи не использовали смуту нам во вред.

– Я поняла. – Талиас вздрогнула. Она видела, что политика диктовала свои правила даже в отношениях между профессиональными воинами на флоте. В Синдикуре, должно быть, это проявляется еще жестче. – Скажите, как защитить его.

– У него есть друзья и единомышленники. Возможно, он не знает, как в случае нужды приблизить и сплотить их. Это я поручаю вам. – Патриарх покачал головой: – Я с самого начала знал, что он не силен в политике, но не имел представления, насколько он нечувствителен к этим меняющимся ветрам.

– Я сделаю все, что смогу, – пообещала Талиас. – Если, конечно, к концу этого дня все еще останусь членом семьи.

– Останетесь членом семьи? – повторил он, сдвинув брови. – О чем вы говорите, дитя мое? Естественно, вы часть нашей семьи. Допустим, вы не показали исключительных результатов на испытаниях, но прошли их весьма достойно. Вы, Талиас, отныне официально праворожденная семьи Митт, всего в одном шаге от того, чтобы стать родственником во власти.

– Благодарю вас. – Талиас склонила перед ним голову, чувствуя, как душу наполняет облегчение.

– Но это только если вас не хватятся как пропавшей на горе. – Сквозь мрачность предостережений вновь прорвалась нотка юмора. – Вы уж лучше ступайте к вершине. По пути присмотритесь к посохам, запомните узор и направления семейной истории. Поразмышляйте над жизненными путями и победами каждого из Митт.

– И об их периодических поражениях?

Патриарх кивнул, посерьезнев.

– Особенно о поражениях, – тихо сказал он. – Обратите внимание на пропуски в мемориальных надписях, на асимметрию, которую оставляют после себя выкорчеванные деяния какого-нибудь синдика или аристократа. Неудача – суровый, но действенный урок.

– Но только для тех, кто способен видеть и делать выводы.

– Тоже верно. – Наклонившись ближе, Тоораки сжал ее руку. – Спасибо, что уделили время на разговор, Талиас, праворожденная семьи Митт. Оберегайте своего командира. Я не могу отделаться от чувства, что в его руках ключ к будущему Доминации, будь там триумф или полный крах.

– Я за ним пригляжу, – пообещала Талиас. – В жизни или в смерти, я его не оставлю.

* * *

Солнце давно село, но на западе еще светилась полоска, когда Талиас спустилась с горы. Турфиан явно наблюдал за ее испытаниями, поскольку появился в дверях, едва она подошла ко дворцу, и жестом указал на вагончик рядом с мозаичной картой.