— Акме Рин! — выдохнул Авдий Веррес, позеленев, словно увидел призрак.

Арнил, будто пьяный, отошел от Густаво и на нетвердых ногах пошел к Акме, будто едва узнавая её, не веря глазам своим. Каждый шаг его становился быстрее, брови все сильнее спускались к переносице.

— Арнил! — прошептала она, плача.

Когда они оказались совсем близко, девушка упала в его объятия и уткнулась ему в плечо, жалобно воскликнув:

— Как долго я вас искала!..

— Акме! — услышала она женский голос и обернулась: к ней с судорожными рыданиями летела Плио, все столь же златокудрая, сияющая, маленькая и хрупая.

Принцесса заверещала, покрывая щеки её поцелуями:

— Мы так горевали, как Лорен горевал! Я так и знала! Я так и знала, что кто-то что-то напутал!.. Какие же идиоты, Господи!

Арнил Вальдеборг, исхудавший, побледневший, роняющий безудержные слезы, но в остальном нисколько не изменившийся, бесцеремонно оттеснил Плио и вновь прижал Акме к груди, не говоря ни слова, ни звука не произнося.

— Да иди ты к дьяволу, Акме Рин! — басом, срывающимся на пронзительный фальцет, загремел Хельс, будто пушинку, поднимая её на руки, будто дитя, закружив её. — Ты свела весь отряд с ума своим маскарадом с тем столбом! Мы с дуру решили, что это ты изволила там повиснуть!

— Мы несколько недель оплакиваем её страшнейшую гибель, а она мало того, что жива, так стала намного сильнее и заставила зараколахонцев идти за нею в преисподнюю! — воскликнул Руфин Кицвилан, заливаясь радостным смехом. — Поглядите, какова!

— Мы были в Куре! — восклицал Буливид Торкьель. — Истинная магия! Вот чудеса! Жива!

— Арнил, — испуганно прошептала Акме. — Где мой брат?

— Лорен и Эвандер ушли другой дорогой. Мы разделились, чтобы найти Густаво. А позже мы встретили отряд атийцев.

— Но почему он не пошёл с вами?

— Будто ты не знаешь своего вздорного братца, — хмыкнул Хельс. — Решил погеройствовать.

— Ах, Акме! — шептал Арнил, не в силах отвести от неё сияющих глаз, рукой проводя по ее щеке с длинной медленно заживающей раной. — Где же была ты?.. Что же с тобой приключилось?..

— Хватит уже сопли распускать, — вдруг вмешался могучий Сатаро, рана, размеры и суровость которого придавали ему вид распоследнего головореза.

— Здесь не безопасное место для привала, — заявил Гаральд Алистер. — Нам следует отыскать другое. Полагаю, Его Высочество кронпринц Густаво согласится со мной.

Густаво согласился, и нодримцы, атийцы, саардцы вскоре отыскали куда более безопасный зал для отдыха. Говорили по дороге.

Плио же с помощью своих друзей поведала о том, как Лорен с того света вытащил Элая и её саму, как открылась им его сила, как прекрасна она и могущественна.

— Что же силой этой не защитил он собственную сестру? — тихо буркнул Сатаро со сложенными на могучей груди бугристыми руками.

— Вы полагаете, сударь, мы не искали ее? — возмутился Арнил, поднявшись.

— Я в этом уверен, Ваше Высочество.

Карнеоласский отряд зашумел.

— Довольно, Сатаро! — грозно воскликнула Акме.

Мужчина медленно и надменно повернулся к ней всей своей внушительной фигурой. Затем исчез в толпе нодримцев.

— Кто этот Сатаро, Акме? — спросил Буливид.

— Он спас мне жизнь в Куре, — ответила та со вздохом. — Он спасал меня после, помогал мне в Саарде. Он полагает, что никто не искал меня, поэтому злится.

— Или ревнует, — вдруг сказала Реция, оказавшись рядом с ними. — Лишь она этого не видит. Видят же все остальные.

Гаральд Алистер, воспользовавшись тем, что Акме теперь была в кругу друзей, ехал рядом с атийцами. Отряд в сотню атийцев очень удивился, когда среди саардцев увидел сына их господина.

Капитан атийской кавалерии, нынче капитан этого атийского отряда, Гайре Иэрос, мужчина высокий, статный, давно служивший герцогу, был старше Гаральда на десять с лишним лет и знал его ещё мальчишкой. Гайре Иэрос был одним из ближайших помощников Аберфойла Алистера Прация, и Гаральду с Гайре нередко приходилось работать в одной команде.

Для военного круга атийцев Гаральд был легендой. Лишь не многие из них знали, чем он занимался и почему редко появлялся в родной Атии. Многие из них видели Гаральда впервые. Все они с любопытством глядели на молодого статного мужчину, который большинству отряда был ровесником. И все они, следуя примеру своего командира, низко поклонились ему.

Гаральд, едва ли привыкший к подобным приветствиям, однако не жеманничал, а принял это как должное, с безупречной осанкой, с одобряющей невозмутимостью, со спокойным кивком, и позволил себе лишь одну вольность: радостно хлопнуть Гайре по плечу, будто старого друга, и обменяться с ним крепким рукопожатием.

Гаральд заметил, что именно Гайре принадлежала верность воинов. Раньше, когда Гаральд претендовал на кресло герцога, он бы увидел в капитане весьма сильного соперника своей власти, но сейчас, когда система ценностей его изменилась, он подумал о том, что именно Гайре будет герцогу хорошим преемником. За Гайре шли атийские воины, за Гаральдом шли тени его многолетних шпионских интриг и политических скандалов, разжигаемых им лично по поручению короля Карнеоласа.

Гайре рассказывал им о путешествии из Атии до Мернхольда и об унылых каменоломнях Орхои, из которых только что вернулся. Осужденные работали там без устали, кто с надеждой выбраться, кто без надежды. Всегда стук, пыль и грязь и мелкие налеты коцитцев на орхойских тюремщиков, чтобы в рядах осужденных посеять смуту.

Явился Лако. Он был бледен и встревожен. Подъехав к Мирославу и Цере, он быстро им что-то доложил. Повелитель и капитан переглянулись, после Мирослав приказал остальным оставаться здесь, и вместе с Цере и Лако исчез в следующем переходе.

Акме застыла. Она хмуро и неспокойно глядела в ту сторону, где исчезли Мирослав, Цере и Лако. Она более не слышала страшного шепота. Ей казалось, что в глубине Иркаллы зазвучала смутно знакомая, родная музыка. Скорбно и умоляюще прорвалась она сквозь камень и обнимала девушку, разжигая сердце её невообразимой печалью. Следом за музыкой она услышала едва уловимый и знакомый аромат, который слезами тоски выступил на глазах её. Акме сделала несколько неуверенных шагов в сторону коридора.

— Мирослав приказал оставаться здесь, — напомнил Цесперий, заметивший её волнение.

Жгучая тоска потрясла её. Ей померещился неведомый зов. Он летал вокруг неё, будто задорный ветерок, метался из стороны в сторону, отскакивал от живых полых стен, разливался по проклятой Иркалле густым туманным эхом. Камень оглушительно зазвенел, и Акме со стоном схватилась за голову: ей чудилось, что она сходит с ума.

— Вы слышите? — мучительно выдохнула она.

— Нет, все тихо!..

«Начинается? — в невообразимом ужасе подумала она. — Так скоро?»

— Акме! — услышала она и обернулась: Мирослав вернулся к ним и тихо звал её за собой.

— Пойдём, покажу тебе кое-что