это говорит воскресный папа, – пробормотала Джорджия.

Я выругался и распахнул дверь.

– Кори?

Я остановился и оглянулся через плечо.

– Спасибо, – промолвила Джорджия, переминаясь с ноги на ногу. – Спасибо, что пришел. Внезапный звонок и все такое.

– Не за что, Джорджия. Ничего страшного, – вздохнул я.

Был почти час ночи, когда я вернулся на Калифорния-авеню и склонился над запиской, которую ранее оставил на барной стойке. Алекс написала ответ на той же бумаге.

«Я пыталась дождаться тебя. Весь день. Поговорим завтра?

– А».

Я прокрался по коридору и обнаружил, что дверь в спальню Алекс закрыта. Она ждала меня. В моей груди зародилась надежда, и я уже хотел войти и разбудить ее. Но если она смогла немного вздремнуть, не мучаясь кошмарами, я не хотел нарушать ее сон.

– Значит, завтра, – пробормотал я.

Я плюхнулся на диван и закрыл глаза рукой, отчаянно надеясь, что сон придет и унесет меня в какое-нибудь темное и глубокое место, где нет сновидений.

Однако минуты тянулись, и я уже собирался сдаться и включить телевизор, как из комнаты Алекс донесся душераздирающий крик.

В этот раз я не стал ждать повторного крика. Я бросился к ней, мое сердце разрывалось от ужаса в ее голосе. Я нашел ее запутавшейся в простынях, ее лицо было искажено маской ужаса.

– Нет! Нет, нет, Кори, нет!

– Тш-ш-ш, я здесь, Алекс, я здесь.

Я взял ее за плечи, и она перестала дергаться. В полумраке я увидел, как ее глаза, широко распахнутые, пристально смотрят на меня, не веря. Она обхватила мое лицо руками, глаза в глаза.

– Кори?.. – пришло осознание, и она обмякла, внутреннее напряжение спало, я притянул ее к себе. – О боже, мне было так страшно. Очень, очень страшно.

– Расскажи мне, – попросил я, гладя ее по волосам.

– Нет, это слишком ужасно…

– Расскажи. Выскажись.

Она прерывисто вздохнула.

– Помнишь, когда Амиту… Патель? Помнишь, когда Амиту Патель хотели освободить? И этот псих приставил пистолет к твоей голове? И… он сказал те ужасные слова…

«Взглянешь на него еще раз, и я вышибу ему мозги».

Я часто видел этот момент в своих собственных кошмарах. Я был так близок к смерти, а в мыслях была только Кэлли, я хотел попрощаться с ней, а затем пистолет поднялся с моего лба, точно восход солнца, который дарит новый день.

– Только в этот раз он нажал на курок, – сказала Алекс. – Снова и снова, словно фильм, который крутят бесконечно, безжалостно, и каждый раз я не могла пошевелиться, не могла остановить его. Я просто сидела и смотрела, не в силах даже поднять руки… – она вздрогнула, прижавшись ко мне.

– Это был всего лишь сон. Я здесь, – успокаивал я ее, прикоснувшись подбородком к ее лбу. – Я здесь.

Алекс держалась за меня, глубоко дыша.

– Я думал, ты уехала к родителям, – сказал я.

– Я собиралась, но ты написал, что тебе нужно поговорить, – тихо произнесла она и наклонила голову, наши глаза встретились. – Я ждала тебя.

Беззащитность в ее голосе и взгляде была для меня чем-то новым. Готов поспорить, что никто никогда не видел ничего подобного в зале суда. Но что это значило?

«Что нам теперь делать, Алекс?»

Она так устала; ее глаза слипались, и она снова проваливалась в сон. Я чувствовал, как она тает рядом со мной. И сейчас было не время для разговоров, когда ее кошмар все еще воем отдавался в ее голове.

Я поудобнее устроился на подушках и притянул ее к себе, обнял, погладил по волосам, задаваясь вопросом, был ли это последний раз.

Глава 36

Алекс

Чувствуя себя в безопасности в объятиях Кори, я мгновенно уснула. После кошмара, который мне приснился, я сомневалась, что когда-нибудь смогу снова заснуть или вообще захочу спать.

Но как обычно, присутствие Кори успокаивало меня. Он прогнал демонов, которые были в моем сознании, как воин или герой, и я уснула.

Когда я снова проснулась, было все еще темно. Еще до рассвета. Полагаю, я проспала всего час или около того, но мой разум был спокоен. Кошмар казался далеким, и я была в безопасности в объятиях Кори.

Я вытянула шею и взглянула на него.

Он не спал, а просто сидел, прислонившись к спинке кровати, и глядел в пустоту. Но его темные глаза – эти прекрасные насыщенные карие глаза – были полны мыслей. Наверное, почувствовав мой взгляд, он перевел глаза на меня, тень улыбки коснулась его губ.

– Привет, – прошептал он.

– Привет.

Я не знаю, кто сделал первый шаг. Как и поцелуй в больнице, это просто произошло – слияние неумолимых сил, и не в нашей власти было остановить это.

Кори соскользнул вниз, чтобы лечь рядом со мной, его глаза блуждали по моему лицу, смотря на меня с упоением. Я почувствовала, как пространство между нами исчезло, комната испарилась. Все, что я могла видеть, чувствовать и знать, – это он.

И я ждала. Я не двигалась, не говорила и даже не тянулась к нему, хотя и хотела. Я ждала, пока он пристально смотрел на меня, говоря так много без слов. Говоря абсолютно все.

Его рука погладила меня по щеке, кончики пальцев прошлись по моим бровям. Его большой палец пробежал по контуру моей нижней губы, и я затаила дыхание, когда он наклонился. Его губы сначала коснулись моего лба, моих век, нежно закрывая их, подбородка и, наконец, моих губ, которые с готовностью приоткрылись для него.

Но сначала губы Кори лишь слегка коснулись моих, легким, как перышко, прикосновением, когда он обхватил мою щеку ладонью. Наши губы встретились, отстранились – колебание, сердцебиение, – и затем его губы накрыли мои, даря мне самый глубокий, самый сладкий поцелуй, который у меня когда-либо был. Поцелуй, который я чувствовала каждой клеточкой, слезы обжигали мне глаза от его безмолвной нежности.

За поцелуем последовал еще один, и еще, и каждый был более интимным, чем все, что мы делали двумя ночами ранее – обнаженные, раскованные и ненасытные. Он обхватил мое лицо руками, оперся на локти, его тело нависло над моим, целуя меня, пока я не почувствовала себя опьяненной им.

Наконец, Кори оторвался, провел губами по моему подбородку, вниз по шее, нежно посасывая, облизывая и покусывая. От каждого прикосновения по моей спине пробегали мурашки, от сосков и ниже, между ног, заставляя меня затаить дыхание.

Он двинулся ниже, и моя спина