громким в пределах кабельной кладовой.

Шаги остановились.

— Миссис. Тинлинг?  — раздался неуверенный голос. — Миссис. Тинлинг, это лейтенант Миддлтон, мэм?  Вы здесь?

Элизабет встретилась глазами с Люси, и женщины улыбнулись. — Да, лейтенант, мы здесь, на кабельном ярусе. Она опустила спусковой крючок обратно в нейтральное положение.

Фонарь стал ярче, и появился лейтенант Миддлтон. — Мэм, капитан Марлоу считает, что сейчас вам можно выйти.

— Что за… Мы что, победили пиратов? Но ведь битвы, похоже, не было?

— Нет, мэм. Пираты сели на мель и какое-то время застряли на ней из-за отлива и прочего.

— Я понимаю. Это хорошо, или как?

Так оно и было. По крайней мере, для лейтенанта Миддлтона, и он описал женщинам утренние события, пока вел их вверх и на корму в большую каюту, много болтая о плавучих и канатных канатах и осадке, лавировании, ловле ветра парусами и отливах.  Элизабет смогла проследить, примерно, треть монолога. Но того, что она усвоила, было достаточно, чтобы понять, что «Плимутский приз» заманили в ловушку, и ему только что удалось ускользнуть. Очевидно, это случилось недалеко отсюда.

Миддлтон открыл дверь в большую каюту, и Элизабет вошла, кивнув в знак благодарности. Она была в приподнятом настроении, обнаружив, как чудом только что избежала самой неприятной участи, и ожидала, что и остальные будут в таком же восторге.

Но, они не были. Элизабет почувствовала их настроение, напряженное и меняющееся, даже когда перешагнула через огромную дверь каюты. Улыбка исчезла с ее лица.

Марлоу сидел за столом, который он использовал как письменный стол. Бикерстафф и Рейкстроу сидели напротив по обе стороны от него. Король Джеймс находился в дальнем углу.

— Поздравляю вас, господа, с вашей победой! Я так рада, — сказала она. Несмотря на недостаток радости в комнате.

— Спасибо. Ты в порядке? — спросил Марлоу. Он не улыбался, и не казался слишком озабоченным ее или чьим-либо еще здоровьем, если уж на, то пошло.

— Да, спасибо, у нас все хорошо, — ответила Элизабет. — Разве ты не доволен, что одолел этого пирата?

— Мы сбежали, мэм, — вставил Бикерстафф, — мы не одолели его.

— И нам чертовски повезло, что мы это сделали, — сказал Марлоу, и его тон подразумевал, что это и было предметом спора. — Я думаю, что мы не должны слишком сильно рассчитывать на эту удачу.

— Позволь мне повторить еще раз, капитан, — ровным голосом сказал Бикерстафф, — что их корабль застрял на песчаной отмели. И не составит большого труда подойти и уничтожить его там, где он сидит.

— О, ты берешься мне указывать, что можно и чего нельзя делать, когда дело доходит до морского боя?  Ну, раз уж мы повторяемся, позвольте мне еще раз сказать, что у них около ста человек и два корабля. Вдвое больше людей и вдвое больше кораблей, хотя один корабль сел на мель.

— Все равно нужно воспользоваться ситуацией!

— И даже если бы они оба застряли, у них есть лодки. Их люди могут атаковать нас с лодок, со всех сторон и мы не сможем их отразить. Более того, эти люди — отчаянные и опытные убийцы, а не жалкий сброд, который мы называем нашей командой.

— Этого жалкого сброда было достаточно, когда пришло время вывести Элизабет из тюрьмы.  Их было достаточно, чтобы расправиться с разбойниками на острове Смита и помочь тебе унести то, что, по твоему мнению, было твоей значительной частью добычи.  Да, я прекрасно все понимаю. Они последуют за тобой куда угодно. Я предлагаю тебе повести их туда, куда ты сам обязан пойти.

Марлоу внезапно встал и стукнул кулаком по столу, затем погрозил пальцем Бикерстаффу. — Не смей, не смей диктовать мне мои приказы. Я не думаю, что губернатор обрадуется, если морскую охрану захватят пираты, а потом эти орудия будут направлены против колонии.

Какое-то время они молчали, глядя друг на друга.

— Господин. Рейкстроу, — сказал наконец Марлоу, не сводя глаз с Бикерстаффа, — что скажете?

— Я сделаю все, что вы прикажете, капитан. Я не буду подвергать сомнению то, что вы говорите.

— Джеймс?

— Присоединяюсь к мистеру Рейкстроу.

— Я нахожу эту преданность очень освежающей, — сказал Марлоу. — Хотелось бы, чтобы она была более многословной.

— И я тоже думаю, — сказал Бикерстафф, — что знаю об определенных воздействиях, которые повлияли на твое решение, в отличие от других. Я думаю, возможно, твоя личная история заставляет тебя переоценить способности твоего противника.

— Что ты такое говоришь? — прорычал Марлоу. Элизабет отступила на шаг, она никогда не видела Марло таким разъяренным, вспыльчивым и диким. — Ты хочешь сказать, что я трус, сэр? Это так?  Если тебе нужно, чтобы я доказал, что я никого не боюсь, и меньше всего тебя, я был бы счастлив доказать это…

— О, ради всего святого, Томас… — произнесла Элизабет. Это было слишком. Бикерстафф был самым верным другом, который когда-либо был у кого-либо.

— Молчи! — взревел Марлоу, глядя на нее. Выражение его лица было пугающим. Он окинул комнату взглядом. — Мы направимся в Джеймстаун, станем там на якорь и подстрахуемся, протянув трос через реку. Только так, возможно, мы сможем предотвратить подъем какого-либо судна вверх по реке и защитим себя от этого ублюдка, как только прилив снимет его с мели.

Марлоу еще раз оглядел мужчин. Его взгляд остановился на Элизабет. — Надеюсь, что я все еще могу рассчитывать на некоторую лояльность, что все чувства чести и долга не забыты.

Его слова повисли в воздухе.

 Элизабет нарушила молчание. — О, ради бога, Томас, прости меня… Капитан Марлоу, сейчас не время нападать на тех, кто тебя любит.

— Что ж, действительно приятно знать, что меня любят. Но любовь — это еще не верность, не так ли, мэм?

Элизабет только покачала головой. Боже, как люди могут быть такими идиотами, такими абсолютными идиотами. Она видела его во всех его проявлениях. Абсурдно было думать, что Марлоу мог подняться над этим, потому что он тоже был мужчиной. Она не могла ничего изменить.

Она развернулась и вышла из большой каюты. Если Марлоу собирался вести себя так исключительно по-мужски, то ни она, никто-либо другой ничего не могли поделать.

На борту нового «Возмездия» было около восьмидесяти пиратов, грязных бородатых мужчин в длинных камзол, рваных и