В помещении повисла тяжелая тишина. Потом Сократович пригладил пальцами усы, похлопал по Машенькиной руке, чтобы та не останавливала свои манипуляции, и махнул Хрому тоже. Шахтер отпустил его, но не отклеился, оставшись стоять за спиной, как серый кардинал.

– Эту хрень, которую вы в подвале на Огарева нашли, привез один ученый из экспедиции в горы. Аккурат перед войной, – поймав кивок Сократовича, который явно был заинтересован в продолжении, Хром вещал дальше. – В душе не чаю, что за хтонь там сидит, но она жрать просит не хуже Машенькиной кошки. Чувствуете? Как подтачивает где-то изнутри? «Дай-дай-дай».

Братки фыркнули, но смех у них был нервный. «Хороший знак, – подумал Хром, – значит, его слова воспринимают серьезно». У Маши при упоминании ее кошки на мгновение пальцы замерли и перестали разминать шею босса, а глаза сделались слишком внимательными. Хром перевел взгляд на нее.

– Ну, правду я говорю? Чего молчишь? А ты, Шахтер? Кто шкатулку нашел? Явно же кто-то другой.

– Мужики, – нехотя буркнул Шахтер. – Мне показывать сначала не хотели, клад они там искали. Доискались. Ну а дальше уже Игнат Сократович лично впрягся, когда работы задержались. Так и выдали вместе с камнем.

– На черный алмаз вполне похож, – добавила Маша мечтательно, но ее голос прозвучал глухо. – Правда, в комплекте с такими вещицами обычно идут как минимум судебные тяжбы или как максимум, например, проклятия. Хотя, конечно, в этом как раз Василий специалист.

Хром заметил в ее взгляде что-то еще, но не уловил его значения. Казалось, ее забавляло наблюдать, как большие «мальчики» обкашливают свои серьезные вопросики, а она, словно фея преисподней, парит над ними, будучи выше этих всех глупых разборок, кто здесь охотник, а кто дичь. Или пытается полезной быть, или просто развлекается. Вот только ни Сократович, ни Шахтер ее сарказма не разделяли, их интерес был если не сказать что живой, то как минимум оживленный. Примерно представив себе, как все произошло, Хром пока не понимал лишь одного – зачем им убивать тех детдомовцев, зачем так отчаянно искать Шизу и «спрятанную» в нем Олю.

– Те мумии, которые вы нашли в подвале, тоже ведь от него пострадали. Кто-то более уязвим, кто-то менее. Так что проклятие не проклятие – называйте как хотите. Но чтобы его снять, надо камушек уничтожить. А не людей бездумно убивать, непонятно ради чего.

Сократович задумчиво глядел на него, даже не шелохнувшись, еще минуту, потом устало вздохнул и поднялся из кресла.

– Василий Олегович… Я ждал, что ты мне что-то новое расскажешь. А не то, что я и так знаю. Вот только ошибочка у тебя вышла. – Он подошел к одному из мордоворотов, стоявших сбоку, вытащил у него из поясной кобуры ствол и крикнул в сторону арки: – Светлана Петровна, тряпку с ведром нам принесите, пожалуйста!

Спустя секунд двадцать услужливая женщина внесла ведро со шваброй и без лишних вопросов поставила возле стула Хрома, потому что так указал ей начальник.

– Все, Игнат Сократович? – с готовностью посмотрела она на него.

– Ага, спасибо. Все.

Выстрел раздался неожиданно – но, кажется, только для Хрома, потому что это произошло почти над самым его ухом. Светлана Петровна рухнула на пол, хрипя и хватая ртом воздух. Под ней на мраморе мгновенно начало расти огромное пятно. Стоявший сбоку Шахтер невозмутимо кивнул мужикам, и те подхватили тело под мышки и потащили прочь, рисуя за собой кровавую двойную сплошную. На Хрома не попало ни капли брызг, но его будто обожгло кислотой изнутри, он часто задышал, стараясь унять панику, которую ловил не только от себя. За спиной Сократовича впавшая в оцепенение Маша схватила Дипломата за руку и, судя по реакции того, выплеснула все свои эмоции мануально. Охранники же, включая самого Шахтера, не отреагировали никак – видимо, их набирали оттуда, где вопросов не задают. Один лишь Сократович вдруг, сделав глубокий вдох, словно вышел из душного помещения на свежий воздух, порозовел, улыбнулся и перевел на Хрома блестящие глаза. Теперь он выглядел таким живым и бодрым, что Хром не дал бы ему и сорока лет.

– Что же ты, Василий, мне главного не рассказал… – ствол уперся Хрому в щеку. – Где твои товарищи? Думаешь, я не чувствую ее? Я все чувствую. Все… – тот, кто шевелил этими губами, теперь являл собой нечто большее, чем предприниматель Шибанов И. С.

– Что вам нужно?

– Смотри, план такой: ты говоришь, на ком защита и где он, мы ее снимаем, остальных не трогаем.

В ушах все еще звенело, и голос Сократовича звучал будто сквозь толщу воды. Хром попытался собраться, сосредоточиться, поймать от него хоть что-то, но единственным ощущением было опустошающее чувство голода, немного притихшее, будто впавшее в спячку сразу, как был нажат спусковой крючок.

– Что значит… «снимаем защиту»? – проговорил Хром, боясь услышать тот самый ответ, но Сократович, растянув усы в улыбке, дал именно его.

– Чтобы перестать их убивать, мне, Вася, нужно убить всего одного.

– Нет. Есть другой способ. Этот камень, шаманы… – забормотал Хром, но его уже не слушали. План проваливался на глазах.

– Или ты говоришь, или мне придется продолжать, пока я не сниму эту защиту.

Тон был железный, как и ствол, вдавленный в челюсть до боли. Хром отрицательно помотал головой. Он же видел щекастого ребенка Винни в колготках, видел Антона, сидящего на больничной койке с мандарином в руке, видел, пусть бледного, но еще живого Шизу и себя лежащим в снегу среди елок, а поэтому его ответ был все таким же твердым. Сократович пожал плечами, с досадой покачав головой, и Хром приготовился к тому, что будет. Закрыл глаза, соображая, отдаться ли судьбе как есть или попытаться утянуть с собой еще кого-то.

Внезапный телефонный рингтон показался ему насмешкой или чьей-то шуткой, но ровно до тех пор, пока Машенька – по всей видимости, телефон принадлежал именно ей – не поднесла его своему боссу со словами «это вас», и из динамика не донесся приглушенный знакомый голос – голос дылды. Сократович слушал его буквально пару секунд, и лицо его из унылого вдруг стало деловым.

– Стрелу забить, говорите, молодой человек? Давайте тогда уж назовем это деловой встречей, мы же