тоже ему призналась: рассказала, что занималась такой же работой, что и он, но в какой-то момент поняла, что больше не выдержу, и уволилась, – по сути, сбежала. Рассказала, как после этого хваталась за любую временную работу, какую мне только предлагали, и все варианты были неплохи, но всегда оставалась вероятность, что я, подобно господину Сугаи, по пути домой забреду куда-то совсем в другое место, где и поселюсь.

Меня вдруг осенило, что это чувство типично не только для нашей общей с господином Сугаи профессии. Кем бы ты ни был, есть вероятность, что в конце концов захочешь сбежать с работы, в которую когда-то верил, свернешь с пути, по которому шел.

– Наверное, потому, что я получал от нее так много радости, ощущение беспомощности настолько мучило меня, понимаете? – сказал господин Сугаи. – Мне не нужно было даже слов благодарности, достаточно было видеть, как на лицах людей, еще недавно искаженных тревогой, перед уходом появляется улыбка. Именно из-за трудности работы мы ощущали такое единство и доверяли друг другу, но на меня навалилась настолько немыслимая усталость, что я просто не знал, что с собой делать. А потом в довершение всего клуб, за который я болел, перевели в низшую лигу. И такие ловушки повсюду, подстерегают и ждут, когда споткнешься. Чем больше чувств вкладываешь в свою работу или в дело, которому ты предан, тем больше ловушек на твоем пути. Знаете, жить одному в лесу месяцами, все время посвящая поискам еды и сну, было не так уж плохо, но в этой жизни чего-то недоставало.

Он поводил пальцами в воздухе и продолжал:

– Принимать и взлеты, и падения, браться за трудные задачи – это и значит жить. К такому выводу я пришел.

У него это явно вошло в привычку – изображать неровность жизненного пути волнообразными движениями.

– И все же я не находил в себе смелости уйти, поэтому рад, что вы меня нашли. Обещаю, я в долгу не останусь, – сказал он.

Я понятия не имела, продолжит ли господин Сугаи работать в хижине или вернется на прежнюю работу, но рассудила, что мне и незачем это знать.

И вот теперь, отпив большой глоток из чашки, в которой осталась лишь четверть содержимого, я сказала госпоже Эригути:

– Если вы скажете, как называется то место, где работает ваша мать, я поищу его сайт. Да, и если вам известны конкретные подробности этой работы, вы не могли бы прислать их мне?

– Хорошо, – согласилась она и сказала мне название больницы.

Я притворялась спокойной, хотя все сжалось у меня внутри. Вообще-то мне хотелось тяжело вздохнуть, но я удержалась.

Мы с госпожой Эригути заказали еще по чашке чая и по пирожному и в итоге провели в кафе «Дальневосточного центра фламенко» три с половиной часа. Здесь было уютно. Госпожа Эригути рассказала, что накануне закончила намеченные дела, а статьи к следующему выпуску будет редактировать во время новогодних праздников. Потом мы отправились ужинать удоном. Расставаясь, мы согласно решили как можно скорее встретиться вновь и пожелали друг другу хорошего Нового года.

Я вернулась домой и узнала от мамы, что мне пришло письмо. На конверте значилось имя отправителя – госпожа Масакадо. Верная слову, она прислала мне описание работ из последней полученной в году партии, считая, что они, возможно, подойдут мне. Я разрезала конверт ножницами, села на диван и прочитала письмо. В прозрачный файлик были собраны копии объявлений о нескольких вакансиях, дополнительные материалы с подробным перечнем рабочих обязанностей и информацией о том, каких сотрудников ищут, а также записка, написанная госпожой Масакадо от руки.

«В этом году вы прекрасно справились со всей трудной работой! Посылаю вам несколько новых объявлений, пожалуйста, просмотрите их», – гласила записка. Первой в списке значилась вакансия в больнице, где работала мать госпожи Эригути. Я прочитала ее описание и на этот раз все-таки тяжело вздохнула. Потом волнообразно провела пальцами по воздуху, подражая господину Сугаи.

Пришло время опять принимать взлеты и падения. Невозможно было предугадать, какие ловушки ждут меня на пути, но, сменив за краткое время пять работ, я уяснила одно: то же самое справедливо для любого дела. Никогда не знаешь, что будет дальше, чем бы ты ни занимался. Приходится просто отдаваться работе целиком и надеяться на лучшее. Надеяться на то, что все будет хорошо.

Благодарности

Кикуко Цумура хотела бы поблагодарить свою мать и своих друзей.

Примечания

1

«Бамбук на горе» (яп.) – Примеч. пер.

2

Испанский институт Дальнего Востока (исп.).

3

Добро пожаловать!

4

Здесь и далее крекерами названы окаки и арарэ – разновидности традиционной японской еды для перекуса из высушенного или обжаренного клейкого рисового теста с различными вкусовыми добавками, имеющие всевозможную форму. – Примеч. пер.

5

Японская гвоздика, символ женственности и японского духа. – Примеч. пер.

6

Поможем Вам! (исп.)