Две статьи подряд на первой полосе, и первая уже вызвала хороший отклик. Это было то, о чем я мечтала с тех пор, как взяла в руки свой первый ярко-розовый блокнот и решила писать в нем истории.

Но я чувствовала себя опустошенной.

Я позвонила своему папе, и он сказал, что всегда знал, что у меня все получится. Когда он спросил, как у меня дела, я ответила, что все отлично, и быстро перевела разговор на него. Он шокировал меня, сказав, что встречается с кем-то. Поскольку его голос звучал радостно, я поборола желание заказать билет на самолет, чтобы самой убедиться, достойна ли она этого.

Что заставило меня вспомнить о Хадсоне. Я хотела позвонить ему — если кто и знал о драме на свиданиях с участием родителей, так это он. Честно говоря, я отчаянно искала предлог, чтобы поговорить с ним, и даже достала телефон и нашла его имя, прежде чем включилась логическая часть моего мозга. Я бы никогда не смогла двигаться дальше, если бы продолжала с ним разговаривать. Разорвать все связи было моим единственным выходом — может, моего бабникодара и не существовало, но, по крайней мере, у меня было хоть какое-то чувство самосохранения.

— Уитни?

Я заставила себя вернуться в настоящее и посмотрела на Линдси.

— Прости. Я засиделась допоздна и последние несколько ночей почти не спала из-за всей этой писанины, — я сделала еще глоток, желая показать ей, что ценю те усилия, которые она приложила, чтобы достать наше контрабандное шампанское.

Но когда я заметила, что она указывает пальцем за что-то позади меня, я резко обернулась — и поперхнулась шипучими пузырьками. Они обожгли мне нос, а глаза наполнились слезами, размывая очертания хоккеистов, вошедших в офис.

Если они пришли жаловаться на то, что я написала, им следовало прочитать первый черновик. Желание отправить Линдси более злую версию было сильным — и, учитывая ее неприязнь к команде, она, вероятно, напечатала бы ее. Но я поняла, что это была агрессивная атака, а не журналистика. Решив быть профессионалом, я изложила факты с обеих сторон.

Итак, если эти ребята были недовольны тем, что я выдавала себя за спортивного обозревателя, чтобы написать упомянутую статью, то я этого заслуживала. На самом деле я был удивлена, что им потребовалось так много времени, чтобы появиться.

Конечно, я машинально поискала взглядом Хадсона, но его не было среди четырех игроков, стоявших у входа в редакцию газеты. Однако среди них были Дэйн и Райдер, и у меня между лопатками все сжалось. Я считала их хорошими парнями, и меня беспокоило, что они тоже меня одурачили.

Подняв подбородок, я направилась к ним, решив дать им высказаться, но в то же время твердо стоять на своем, если они перейдут в наступление. По крайней мере, пока Хадсон не видел этого, у меня был шанс взять себя в руки.

Дэйн шагнул вперед.

— Уитни, нам нужно, чтобы ты пошла с нами.

— Э-э-э… Нет, спасибо, — сказала я.

— Боюсь, нам придется настоять.

Я отступила на шаг, внезапно почувствовав себя не такой смелой.

— Послушайте, мне жаль, если вы, ребята, чувствуете себя преданными, и я, конечно, никогда не хотела, чтобы так случилось, но если вы хотите высказать свое мнение о статье, письма редактору — действительно лучший способ сделать это…

Дэйн посмотрел в сторону двери.

— Где он?

Райдер пожал плечами.

— Он сказал, что уже в пути.

— Кто? — спросила я, чувствуя, как мурашки бегут по шее. Если Хадсон придет, то вероятность слез была высокой, готова заключить пари.

Фу, дурацкое слово «пари». Почему мой мозг выбрал именно его?

В комнату ворвался Бек. Через руку у него было перекинуто мое самое теплое пальто, а с одной руки свисали мои перчатки и фиолетовая шапочка Лайлы.

— Это заняло немного больше времени, чем ожидалось, — сказал он. — Она отказалась?

— Да, и у нас не так много времени. Я бы схватил ее, но, думаю, эти двое и так уже собираются вызвать полицию, — Дэйн дернул подбородком в сторону Линдси и Уилла, на лицах которых было написано беспокойство, смешанное с охренительным шоком.

Линдси положила руку на трубку своего настольного телефона, бросая молчаливый вызов каждому хоккеисту. Если бы это был Дикий Запад, кто-нибудь вытащил бы жребий, и все бы взорвалось стрельбой. К счастью, единственное, чем были вооружены ребята, — это моя зимняя одежда.

— Бек, что происходит? — спросил я.

— Нам нужно, чтобы ты пошла с нами, — сказал он. — Ты ведь доверяешь мне, правда?

Я на секунду заколебалась. Я сделала шаг, но доверяла ли я ему и четырем другим парням в комнате?

— Я понимаю, — сказал Бек, приближаясь ко мне, как к взбалмошному лесному существу. — То, как иногда ведут себя ребята из колледжа, является причиной сердечного приступа, который у меня будет, когда моя младшая сестра приедет сюда в следующем семестре. Если парень поспорит, что переспит с ней, или даже просто посмотрит на нее не так, как надо, — он стрельнул взглядом в других парней в комнате, и они выпрямились, — это приведет к переломам костей. Так что, поверь мне, я серьезно отношусь к тому, что произошло. Но Лайла помогла мне собрать твои вещи, — он показал их в качестве доказательства, — и ты знаешь, что она бы не взяла их, если бы не была согласна со мной.

Признаюсь, от этого я почувствовала себя лучше, но не так хорошо, как если бы она была здесь и объяснила мне, что, черт возьми, происходит.

— Куда мы идем?

Бек обнял меня за плечи и повел к выходу, а остальные хоккеисты последовали за ним.

— Почти в Нью-Йорк.

Глава 48

Уитни

— Мы едем в аэропорт? — спросила я с пассажирского сиденья Land Rover Бека, и мои нервы напряглись еще сильнее, пока мы ехали на восток. Четверо других парней сидели в двух задних рядах, и им удалось заставить большой внедорожник казаться маленьким. Они, так же, как и Бек, были очень загадочны, не говоря уже о том, что вели себя странно тихо.

Когда никто не ответил, я развернулась на своем сидение лицом к Беку.

— Ты же знаешь, что «почти» — это не то же самое, что «буквально», верно? Я сейчас никуда не могу улететь, тем более в Нью-Йорк.

Произнесение этого слова вслух вызвало еще один сигнал тревоги.

— С Хадсоном что-то случилось? Он ранен? Это из-за его мамы?

Если ему