— Видите, Маргарита, как получилось. — Она даже не пыталась скрыть претензии. Указала пальцем в шкафоподобную спину. — Он не оставит меня в покое.

— Поэтому вам нужно написать заявление в полицию.

Женщина скосила взгляд на Владимира, оглянулась на Кузнецова и сказала:

— Я подумаю.

Кузнецов тут же среагировал, при этом не изменил своему любимому язвительному тону:

— Я вас не замуж зову. А сообщить о преступлении.

— А я подумаю, — твердо стояла на своем женщина. — Голову свою подставила под удары. Денег нет. Сбежать не успела. Надо было конкурентам продавать. А я в прессу. В газету. К журналистам. Нет, надо было сначала деньги брать, а потом документы слать. Вот сглупила.

Рита поняла, что с этой женщиной полицейским будет трудно договориться. Она почувствовала слабость в ногах, прислонилась к стене и спросила:

— Владимир, как все было-то?

Волков любил говорить весело (Рита это чувствовала), поэтому тут же выложил:

— Тут тайны никакой нет. Когда граждане-бандиты перешли от хулиганства к физическому насилию, мы вышли из укрытия. Мы были подготовлены. Спасибо вам за сигнал.

Кузнецов вышел из комнаты и негромко заметил:

— Гражданка Данилова тоже должна вас поблагодарить. Но не факт, что дождетесь, — не забыл хмыкнуть он. — Ну что, граждане бандиты, хулиганы, тунеядцы, прошу вставать, и поедем в полицейский участок. Волков, отвезешь. Закроешь. А я здесь пока поговорю с одним человеком. Пойдемте, Рита.

От разговора с «одним человеком» ей укрыться не было возможности, как бы она этого ни хотела. Слишком тяжело давил разговор на душу. Никакой триумфальной победы она не испытывала, только опустошение от предательства.

Зато Евгений Васильевич испытал чувство глубокого поражения, что тут же признал:

— Рита, ты меня сдала? — Он растерянно проводил взглядом Никиту и Олега, отконвоированных в полицейскую машину. Недоуменно пытался выдавить из себя слова возмущения, ругани. Встретился с требовательным взглядом старшего полицейского и не мог подыскать слова. Открывал и закрывал рот, как карп на берегу.

— Все, что попадает нам в руки, должно быть использовано правильно, — сообщила Рита Ковылеву. — И знакомство с полицейскими. Я ведь давно заподозрила, что вы избавились от меня, отправив на «Бал предпринимателей». Зачем-то купили билет. Отдали за него почти двести тысяч. Подарок оказался не совсем равноценным. Вы слишком резко требовали от меня передачи материала Олегу. Требовали, чтоб я удалила все хвосты в компьютере по информации. А покушение на Елену Данилову было совершено после того, как я переслала вам письмо от нее. Именно в нем вы и увидели настоящее имя человека, который поднял волну по загрязнению окружающей среды. В этом была моя непростительная ошибка. Я подставила под удар секретаря. Вы постоянно юлили. То я на задании, то вы сделали мне подарок, то мне нужно разнообразить свою колонку, то мне нужно отдохнуть, то статья о бале разнообразит текст, то текст разнообразит читателей. И наконец, я — Золушка на балу. — Она тяжело вздохнула. Очень хотела, чтоб он возражал, удивлялся, возмущался, ругался. Но он, поглядывая на полицейского злым взглядом, молчал. Она продолжила: — Я задалась вопросом: что все-таки в действительности здесь делаю? Работаю или отдыхаю? Пробую себя в роли обозревателя или Золушки? Я — репортер с места событий или спящая принцесса, проспавшая семерых гномов? А потом поняла, что вы не делали мне подарок, а просто убрали от «Грязи».

Ковылев смотрел, испепеляя взглядом. Рита стойко держалась, зная, что каждое слово, сказанное ею сейчас в присутствии Ильи Кирилловича, имеет огромный вес в теме расследования. Любое слово может быть спасительной соломинкой или кирпичом на шее. Топить Ковылева она не собиралась, пусть сам это делает. Но и оставлять безнаказанно покушение на жизнь Елены она не имела права, как бы предвзято Данилова ни относилась к самой Рите. Обида за недополученную прибыль от продажи ворованных документов необъективно сказалась на ее мышлении. Деньги перечеркнули ценность жизни. Елена не оценила свое спасение полицейскими. Ругала себя, что выбрала неправильный путь продажи чужих документов. И не задумывалась, что бы с ней было, продай она документы другим людям. Кто бы смог ее спасти? Кто бы вызвал полицейского Кузнецова и Волкова? Кто бы продумывал схему поимки преступников? Кто бы приехал на предположительное место преступления? Кто бы поверил? Кто бы вообще задумывался о ее спасении?

— Мне пришлось вас обмануть, что она пойдет в полицию. Она не собиралась. Боялась. Хотела взять у меня деньги за документы и уехать. Евгений Васильевич, у меня к вам претензия, — заявила Рита монохромным голосом, пытаясь спрятать настоящие эмоции. — На девушку совершено покушение по вашей вине.

— С чего это вдруг? Почему? — нервно плевал вопросами Ковылев.

— Потому что вы ее сдали.

— Я не сдавал. Это Олег. Это ему предложили. — Ковылев быстро взял себя в руки и поменял тактику из оборонительной в наступательную: — А ты знаешь, что тебе грозила опасность? Можно считать, что я тебя спас. Тебя могли убрать с дороги. Ты стала крутиться и мешать людям работать. Поэтому я согласился тебя отправить в Ялту, а сам — проконтролировать ситуацию на месте.

— Сколько вы получили за мой отъезд?

— Да что ты все переводишь в деньги? Вот я лично считаю, главное — ты жива.

— Так все-таки?

— Вот знал я, что тебя не получилось бы убрать с дороги по-хорошему. А люди там серьезные, бандиты, одним словом. С Олегом смогли договориться. Он им всю информацию отдал.

— Вам придется ответить, Евгений Васильевич. Девушка пострадала из-за вас.

— Нет, Рита, она пострадала из-за тебя. Ты неугомонная, все время пыталась докопаться до истины. А кому она нужна, если очень опасная?

— Поэтому вы отправили меня на «Бал предпринимателей»?

— Я хотел избавиться от тебя. В смысле убрал подальше от дела. Но ты издалека смогла добраться до этого дела, — цинично проговорил Ковылев.

Эти слова острым копьем воткнулись в ее сознание. Впервые за все время она ощутила боль обиды. Ее доверие было втоптано в грязь. А ведь ее предупреждали. Совсем недавно она вспоминала интервью с Журовым Станиславом Константиновичем, которое пыталась забыть. Не интервью, конечно, а любезный разговор не по теме этого самого интервью. «Предприниматель с большой дороги», как окрестила его Рита, ничем плохим не занимался, но траекторию движения своего бизнеса выбрал с большим спектром, начиная от выращивания огурцов, изготовления мягкой мебели и пластиковых бутылок, производства вина и заканчивая услугами в туризме.

В общем, амбиции зашкаливали, но не салютовали в честь себя, любимого. К работе относился ответственно, можно сказать, с нотками переживания за прибыль, дивиденды учредителей, зарплату рабочих и благополучие их