Провел огромной рукой по лицу. Зачем он отпустил ее? Самому ведь не нравится. Зато удобно, не надо каждый день бриться. Не надо тратить полчаса на бритье. Целых полчаса. Это ж сколько дел можно сделать. Переписка. Звонки. Переговоры. Приказы. Дела. Планы.

Борода. Зачем он отпустил ее? Зато модно, половина мужского населения страны носит бороду, утверждала Лера, уговаривая его изменить свою внешность.

— Мужчине с бородой больше доверяют, — говорила она. — Ты будешь представительным молодым человеком.

И он согласился, пошел на поводу у жены, не смог отказать. Тут уж нельзя кривить душой перед своим отражением (его уж точно не обманешь), но он согласился, потому что…

Потому что любил. А любил ли? Конечно. Ведь был счастлив. Самое светлое чувство на земле, которое могли испытывать люди, — это любовь. Совместная жизнь с Лерой напоминала ему путешествие по винтовой лестнице башни. Ровно. Размеренно. Вверх. К свету. Он сам построил эту башню. Высокую. С резными окнами. С яркими витражами. Спиральная лестница вела к синему небу.

Наверное, она тоже его любила. Но это не помешало ей изменять ему с его лучшим другом. Именно этот факт перечеркнул настоящие чувства. Именно этот факт испортил их чистоту и искренность. Башня перевернулась и образовала колодец — путь в черную тьму их совместной жизни.

Ирония любви в том, что Сергей боготворил Леру и не заметил, что рядом с ними идет обман.

Одиночество привело с собой прозрение. Прозрение иллюзии любви.

Как-то жестоко и неожиданно было осознать, что Лера не любила его и жила с ним только из-за денег. Но можно гордиться ее правдоподобием. Актерские способности намертво проросли в семейную жизнь. Она искусно скрывала настоящие желания, выдавая их за чистую любовь. Непохоже, чтоб она еще кого-то любила, кроме себя. Все разговоры о детях могли закончиться скандалом и обидой: «Подумай о нашем состоянии. Чтобы планировать рождение ребенка, нужно иметь дом, дачу и квартиру».

Когда поставленные цели были достигнуты, она сказала: «Ты думаешь только о себе. Ты хочешь приковать меня к пеленкам. Я же не гибрид квочки с посудомоечной и стиральной машинками».

В следующий раз она сменила тактику: «Ты меня совсем не жалеешь. Мое здоровье не позволит родить ребенка. К рождению ребенка нужно готовиться не только мыслями, но и телом».

Все ее высказывания были разумны. Но сегодня Сергей как будто прозрел. Он понял, что все ее высказывания были отговорками. Жена хотела безбедной, беспроблемной, бездетной жизни. А платоническая любовь к драгоценным украшениям, дорогостоящим машинам, шикарным интерьерам только сейчас показалась подозрительно корыстной. Боясь потерять доход и благополучие, она нашла себе подстраховочного союзника. Николай был любовником и другом, который не позволил бы Сергею развестись с Лерой. Отличная тактика — завладеть сердцами обоих мужчин и крутить ими, как китайскими массажными шарами. Удивительно, как он не догадался раньше, что близкий человек пользуется им, как портмоне с кредитными картами.

Лера оказалась тактиком, просчитала все варианты и ходы наперед. Сергей и Николай повелись, а ей оставалось только совмещать приятное с полезным.

И тут возникает естественный вопрос: а любила ли она еще кого-то, кроме себя? Расчетливая, меркантильная женщина не способна на искренние чувства. Это доказано Сергеем. Он был для нее источником благополучия. Лера боялась потерять его — ничего общего с любовью.

Иллюзией оказались чувства, которыми обманывала его Лера.

Одиночество привело с собой прозрение и надежду. Надежду на лучшее будущее.

Он осмотрелся. Ванная комната блестела белизной стеклянного глянца. На бортике раковины ярко полыхала женская косметичка — посторонний чужой предмет, нарушавший ровную акриловую идиллию.

Сергей был уверен, что еще некоторое время будет находить Лерины вещи у себя дома. Они же будут подкидывать сердце в его груди. Знать бы с такой же уверенностью, куда оно будет приземляться: обратно на место или с громким шмякающим шлепком на дно души?

Вечером Лера устроила показательное представление для единственного немого зрителя — для него. Спектакль состоял из трех действий.

Первое — она гордо требовала одуматься и простить.

Немой зритель в ответ молчал. Если честно, Сергей чувствовал себя выжатым лимоном, таким же раздавленным и кислым. Говорить не хотелось (молчать, кстати, тоже). Хотелось остаться в тишине и полном одиночестве. Он отрешенно смотрел в одну точку на стене. Иногда Лера попадала в поле зрения, выводила его из состояния внутреннего самоедства и переключала внимание на импульсивные эмоции, свойственные только ей. Красноречиво убеждать она умела, любила и применяла свой опыт:

— Это злой умысел обманщицы Риты. Не верь ей.

Второе действие спектакля — слезно просила не бросать ее.

— Куда я пойду? Мы же созданы друг для друга. Нам ведь было хорошо.

И в конце — она нервно загрузила своими вещами чемодан, застегнула молнию, резко выдвинула ручку и покатила, бросив на прощание:

— Это не ты меня бросаешь, это я от тебя ухожу, — забрала ключ от номера Ани и хлопнула дверью.

Сергей с неким отвращением взял косметичку. Открыл. Занырнул руками. Перебрал содержимое. Нашел. Изогнутая ручка станка легла в кулак. Он включил воду и смочил лицо. Теперь не надо быть модным и представительным.

— Если хочешь изменить что-то в своей жизни, начни со своего отражения в зеркале, — вложив в голос бодрость, сообщил он этому самому отражению.

Радость робкими шагами сменила грусть. Он побрился.

* * *

Рита вбежала в комнату и резко остановилась. Увиденная картина не пристегивалась к ее мозгу, но Рита и не собиралась ее там пристегивать — слишком страшно и опасно для разума. Это как оказаться на катке, получить от хоккеиста адреналиновой шайбой в голову, а потом еще и клюшкой вместе с ее хозяином. Так же больно для ума и взрывоопасно для сердца. Оно, кстати, никак не могло успокоиться после пробежки по лестницам и коридорам и в предчувствии зверского преступления.

Рита перешагнула через стул. Пролезла через перевернутую прикроватную тумбочку. Обошла оторванную вешалку. Попыталась не наступить на осколки вазы. Вазу жалко. Красивая. У нее в номере такая же стоит, но целая.

Она заглянула в открытую дверь ванной комнаты. Больших повреждений не было, малых тоже. Зашла в комнату. На кровати валялись… мужчины.

Шкафоподобный занял почти всю площадь кровати (благодарите его габариты). Олег не благодарил, он свисал, стоя на коленях. Руки обоих сковали наручники. В проеме соседней двери стоял Владимир Волков. Посматривал на поверженных преступников.

— Как все прошло? — спросила Рита.

— Без сучка без задоринки, — весело отчитался полицейский.

Услышав Риту, из соседней комнаты в компании Кузнецова