Шрифт:
Закладка:
— Вижу вас! — раздалось по рации. — Установку спустить не успеваем! Ищите обходной путь — Тихий прикроет вас!
— Это я, блин, понял! — разъярённо ответил мужчина. — Просто стреляйте — мы разберёмся! Бежим!
Завернув на юг, Джеймс решил обойти здание и войти в то же самое отделение банка — проверять остальные двери в той трёхсотметровой шеренге домов было слишком рискованно, а погоня всё не отставала, щёлкая зубами, крича сорванными голосами и разбивая вдребезги ногами отражения в дождевой воде. Хантер же считал заражённых, что возникали у него за спиной и молился всему, во что верил, чтобы впереди не оказалась ещё одна стая: «Десять, двадцать, тридцать, сорок, Пацан, пятьдесят… Что?!»
— Стой! — схватил тот Джеймса за плечо. — Пацан! Пацан!
Там, на широкой улице, стоя у одного из давно брошенных автомобилей, замерла небольшая человеческая фигура. Омываемая редкими каплями уходящего дождя, она стояла посреди потрескавшейся дороги, смотря в одну точку, и шептала что-то себе под нос, но звуки пропадали из-за хора шагов, заставляющего трястись даже стёкла. Наёмники, наверное, так и не поняли бы причины — не вспомнили бы, если бы они, подбежав к Мальчику, не увидели то, что видел он: у заржавевшего когда-то давным-давно средства передвижения, был некто важный — сухой, мёртвый, с прогнившими глазницами, но всё ещё важный. Мальчик смотрел на бледно-синюю жилетку, обвивающую торс, на серую шапку с бубоном и таким же серым ободом, на ржавый пистолет, что валялся рядом, и шептал этому всему только одно:
— Брат…
— Уведи его отсюда, — шепнул старик Джеймсу, смотря на запад.
— Брат…
— Джей, бери его и бежим! — мёртвые всё приближались.
Не дожидаясь развязки, Уильям схватил парня так крепко, как мог, и рванул, подгоняя второй рукой напарника. Силуэт едва-едва шевелился, словно парализованный. Напряжённые мышцы натянулись струной, а взгляд остановился в одной точке — где-то в районе бледно-зелёного лица, осколка стекла, торчащего в районе сердца, и светлых локонов волос, которые ещё не сгрызли ни птицы, ни мухи, ни мёртвые. Спустя драгоценную секунду молчания всё это прошло, и он закричал так, как мог:
— Брат! Брат! Пусти меня! Отпусти! Бра-а-ат! — небольшая, сравнительно, фигура, брыкалась, словно бешеный бык — бесполезно. — Отпусти меня-я-я-я! Встань! Бежим! Поднимайся, брат! Встань!
— Слишком медленно! — прокричал охотник, отстреливая бегущих фигур.
Развернув своего подопечного к себе, Виттима ударил его по щеке с разворотом корпуса и, не давая опомнится, схватил за челюсть.
— Беги или присоединишься к нему! Ну же! Вперёд!
Бег давался всё труднее — наверняка разошедшиеся швы ныли и не давали развить полную скорость, а ритм дыхания, не успевшего подстроиться под новое-старое ранение, сбился. В один момент Уильям сдавленно вскрикнул и, выставив ногу вперёд, замер. Сквозь волосы на затылке он чувствовал, как жжётся кожа на шее и рвётся воротник рубахи от ногтей. Закинув руку за спину, он скинул с себя заражённого и, не сбавляя ход, выстрелил в лежачего позади себя. Оставался последний рывок.
— Не останавливайся! Давай сюда! — напарник уже стоял у двери.
Компания подбежала к тому самому зданию. Буквально уронив мальчика под бронированное окно, молодой охотник скинул с плеча винтовку и, не целясь, открыл огонь, пока Уильям поднимал защитные ролеты. Трупы падали горой, не прибавляя и не сбавляя в расстоянии между перспективными жертвами — меньше пяти метров.
— Ныряй! — раненый кинул Пацана под приподнятое заграждение и, окрикнув Джеймса, нырнул сам, отстреливая бегущих с револьвера. Как только магазин винтовки опустел, а спусковой механизм щёлкнул в пустоту, тот рывком проник в здание и опустил занавес — троицу накрыла темнота.
Во тьме, плотность которой рассеивали лишь слабые линии света между пластинами в ролетах, когда о те били мертвецы всем своим весом, не было слышно ничего — ни звуки сильной одышки, ни редкие щелчки при перезарядке оружия просто не существовали за всеми теми приглушёнными криками, что раздавались сквозь хлипкие стены.
— Это всё? Всё?!
— Только если наша «прочная» защита выдержит. Фух… Но я бы… Я бы надолго тут не задерживался.
— Ага. Момент… Дай только… Дай отдышусь.
— Не говори мне про «отдышусь» — сдохну сейчас. Ещё и шов грёбаный…
Хрипы от Стай мёртвых монотонно, но хаотично разбивали тишину, а слабый щелчок фонарика Джеймса пролил немного света на ситуацию и помещение в целом: Уильям сидел на полу с порванным воротником рубахи и расцарапанной шеей, облокотившись на дверной косяк; Виттима стоял у металлодетектора, скинув рюкзак на пол; а Парень осел прямо напротив просвета, смотря пустым взглядом на пол.
— Вот же сцука-жизнь — нужно было нам выйти из-за угла прямо на стаю.
— Скорее, это она вышла на нас. И не из-за угла, а из-за угла в трёх кварталах — скажи ещё спасибо, что я пристрелил саранчу, которая была в первых рядах — не больно бы далеко мы убежали с этой сучкой на хвосте.
— Ага…
— Не «ага» — мог бы и сонара зацепить — меньше стянулось бы.
— Да пытался я — головёшка какой-то идиотки не вовремя решила накренится — пуля в неё ушла.
— Сказал мужик с автоматической винтовкой и четырьмя десятками патронов в магазине.
— Иди-ка ты нахер, а. Сам ходишь с револьвером и затворной «снайперкой» — вообще молчал бы про скорострельность.
— Мне много не нужно — я не промахиваюсь.
Усмехнувшись, Хантер медленно, держась за стену, начал подниматься с пола. Где-то на половине его лёгкие резко свело, а ноги потеряли силу подниматься — немного осев, старый охотник попытался вдохнуть и тут же забылся в порыве столь давно не беспокоившего его кашля.
— Ты в порядке? — мужчина протянул руку, чтобы помочь своему напарнику подняться.
— Кх-кх… Да… Кх… Я… Кх-кх-кх… Секунду… Кх… — наёмник жестами пытался подкрепить то, что помощь ему не нужна, но в тот момент, когда он упал на колени и согнулся, это уже не выглядело столь убедительно.
Пока Уильям «Из Джонсборо» Хантер пытался выплюнуть свои лёгкие на пол, заражённые молотили по зданию, если не по инерции, то от мнимой интуиции или безделья, а Джеймс всё ещё стоял с протянутой рукой, Парень просто не шевелился.
