– Да. Нас изгнали, когда я был еще ребенком.

– И вы уехали – куда?

– В Альмассар.

Сарди кивнул:

– Вам следует знать, что я не имею ничего против вашего народа или вашей веры. Киндаты полезны растущему городу. Здешние священники знают мои взгляды. Я искренне вам благодарен. Я мог потерять обоих сыновей в тот день. Вас ждет здесь достойная жизнь, если вы решите остаться, Рафел бен Натан. И мы вознаградим вас и синьору Серрана за то, что вы оба сделали, разумеется.

– Не нужно никакой награды, мой господин. Я говорю серьезно. И подозреваю, что она скажет то же самое. – Он произнес это твердо.

– На самом деле она уже это сказала. Вы считаете, что можете говорить от ее имени?

– Никогда, – ответил Рафел. – Нужно быть большим глупцом, чтобы говорить за Лению.

Сарди снова улыбнулся и поднес ладонь ко рту, будто хотел это скрыть.

– Всем может пригодиться награда за добродетельный поступок, – сказал он.

– Разве ваши священники не учат, что сама добродетель является наградой? Что Джад об этом знает?

– Учат. Хотя все равно любят свои удобства и награды, большинство из них. Но не все, надо отдать им справедливость.

– Нам повезло в финансовых делах, я говорю об этом с должной скромностью, мой господин. Ваше доброе отношение и спасение вашего сына для нас достаточная награда. И я искренне горюю вместе с вами о смерти вашего старшего сына.

– Мир может использовать твоих детей, чтобы ранить тебя, – ответил Пьеро Сарди.

Неожиданно. Рафел ничего не сказал, но кивнул. Последовало молчание. Не тягостное и не тревожное.

Сарди теперь прислонялся к стене рядом с кроватью. Он не сел на стоящий рядом стул. Произнес уже другим тоном:

– Я понимаю, что у вас есть средства. Мне говорили, что вы строите еще один небольшой торговый корабль?

Это была слабость, даже проявление гордости, но…

– Да. Каракку, мой господин, в Серессе. Она будет участвовать в атаке на Тароуз. Потом мы используем ее для своих нужд, если сестры и бог будут добры.

Он видел, что удивил Сарди, хотя тот и постарался это скрыть. Каракка – очень дорогой корабль, а Арсенал Серессы строит самые дорогие суда.

– Вы нашли для этого достаточно партнеров? Вам повезло.

Все так полагали.

Опять гордость или честность?

– Нас всего двое, мой господин, – сказал Рафел. – Как я говорил… – Он не закончил фразу. Он ведь уже сказал, что они не нуждаются в награде.

Пьеро Сарди посмотрел на него:

– Я бы, конечно, хотел узнать об этом больше.

Рафел улыбнулся:

– А я бы хотел узнать секрет, как побыстрее залечить рану от меча в груди.

Смех – внезапный, почти взрывной, – человека, славящегося своей мрачностью, правителя этого города.

– Я это заслужил, – сказал Сарди, все еще смеясь. Выражение его лица изменилось. – Вы не думали о торговле тканями? Здесь? Вам не нужно считать наградой то, что я приглашаю человека со средствами остаться у нас, вложить деньги в товар и принять участие в основной деятельности Фиренты. Особенно если у вас есть корабль или два и вы знаете порты, куда можете зайти для погрузки.

– Я пока ни о чем не думал, кроме того, чтобы снова встать на ноги и достроить наш корабль. Для участия во вторжении, которое возглавит правитель Акорси по поручению Верховного патриарха.

– И во имя Джада, – сказал Сарди. – Мы взяли на себя обязательство финансировать строительство кораблей и набор воинов. Д’Акорси сказал вам об этом?

– Да, мой господин. Он навестил меня перед отъездом в Мачеру. – Отрицать это не было ни смысла, ни причины.

– Это произойдет через год. У вас действительно нет никаких целей до этого?

– Я с радостью готов обсудить участие в здешней торговле. – Раньше он об этом не думал. Но нужно приспосабливаться к тому, что к тебе приходит.

– Я рад. Я пришлю к вам одного из тех, кто верит в сестер-лун, как и вы. Купца по имени Карденьо. Карденьо бен Заид. Он приехал сюда несколько лет назад. Антенами подружился с ним. У них есть еще один общий друг, женщина, она уже не живет здесь.

– Понимаю, – сказал Рафел, хотя, конечно, не понял.

– Здесь есть довольно большой храм киндатов, как вам наверняка известно. Примерно пятьдесят семей и один из ваших Старших Учителей.

– Мне это известно, мой господин. Я собирался посетить его, помолиться там.

– Надеюсь, вы скоро начнете ходить и сможете это сделать. Я и сам посещал этот храм.

Еще один сюрприз.

Он видел, что гость преподнес его намеренно.

– Мне доставляют удовольствие споры и интересная беседа, – сказал Пьеро Сарди. – Там у меня случались приятные встречи. Я рад видеть, что вы выздоравливаете. Теперь я ваш друг, Рафел бен Натан, если вам нужен друг. И также друг синьоры Серрана, если она сюда вернется. И даже если не вернется.

– Кто бы не пожелал такого друга, как вы, мой господин?

Сарди пожал плечами:

– Есть семейства, которые имеют… имели другую точку зрения.

Рафел ничего не ответил. Часто молчание, если ты на него способен, является лучшим ответом.

Сарди ушел, а вскоре после этого Рафел снова уснул. Он выздоравливал, но грудь у него еще болела, и он был слаб. Нитки из овечьих кишок должны были скоро удалить. В рану вставили перо, чтобы сделать дренаж для гноя, но гноя было совсем немного, и лекарь теперь считал, что ничего существенного не произойдет. Лекарь был очень доволен собой.

При свете утра Рафелу опять снились соль и море. И ветер.

Карло Серрана уже несколько лет не участвовал в скачках. Он официально заявил, что уходит, чтобы посвятить себя разведению лошадей. Ведь он был еще молод. Время от времени кто-нибудь пытался заставить его передумать. Предлагались большие деньги. Он был, по мнению многих, самым успешным наездником того времени. Однако он также добился больших успехов на своем ранчо и прославился неподкупностью.

У него почти всегда был мрачный вид – однако, как замечали те, кто имел с ним дело, он стал менее мрачным с тех пор, как перестал выступать. Каждый год он приходил на скачки; конечно, ему отводили почетное место у линии старта и финиша, среди самых знатных зрителей. Люди боролись за места рядом с Серраной, делились воспоминаниями о его триумфах. Он никогда не говорил, какому району, коню или наезднику отдает предпочтение в этом году, и никто не видел, чтобы он делал ставки, хотя на скачках в Бискио ставки делали все. Люди со всей Батиары и из соседних стран приезжали посмотреть скачки и поучаствовать в шумном празднестве перед