Шрифт:
Закладка:
Девочка на крыльце, у которой были красивые белокурые косы, выглядела лет на двадцать, и ему пришлось напомнить себе, что она учится в одном классе с Матильдой и ей всего тринадцать. Скорее всего, дело было в ее в ярком платье по моде шестидесятых годов и потертой кожаной сумке, висящей на плече. Но такой диссонанс можно было также объяснить ее спокойным взглядом.
Он не видел ее с той роковой ночи, когда стреляли в Матильду. Девочки были внизу в подвале, играли с ее «говорящей доской», преступник застал их врасплох и заставил перейти в гостиную вместе с Соней.
— Привет, Эсмаральда, — сказал он, протягивая руку для приветствия. — Как у тебя дела?
— Гораздо лучше теперь, когда я знаю, что с Матильдой все в порядке и она идет на поправку.
— Я думал, ты все время это знала. Надо только спросить духов, так ведь? Грету, или как там ее зовут? — Фабиан рассмеялся, пытаясь спасти свою глупую попытку пошутить. Но хуже быть уже не могло. — Ты, конечно, хочешь увидеться с Матильдой, — продолжал он, стараясь не обращать внимания на то, что ей каким-то образом удается смотреть на него сверху вниз, хотя она была значительно ниже его ростом.
— Привет, Эсма! Заходи.
Фабиан повернулся к Матильде, стоявшей прямо у него за спиной.
— Фабиан, будь так добр, отойди в сторону, чтобы она могла войти.
— Ой, точно. Извини, — Фабиан попятился в коридор. — Но просто чтобы ты знала, мы будем ужинать через двадцать минут, и тогда ей придется пойти домой. — Он хотел бы прикусить себе язык. Но было уже слишком поздно. Разочарование из-за Теодора, из-за всей этой ситуации просочилось наружу, хотя он и сдерживал эмоции как мог.
— Посмотрим, когда мы закончим, — сказала Матильда, пока Эсмаральда заходила в дом. — А если не успеем, то я уверена, что у нас найдется немного еды и для нее.
Он хотел закричать — «ну ее к черту!». Она всего лишь тринадцатилетний подросток, а он семимильными шагами приближается к пятидесяти. Никто не может приходить к нему домой и решать, что делать с его ужином, который он же и приготовил. Черт возьми, неужели кто-то думает, что это нормально — сидеть в своей комнате на втором этаже и питаться одним сладким? Ведь дело не в том, хватит еды или нет. Эсмаральда должна отправиться домой вместе со своей чертовой спиритической доской.
Но на этот раз ему удалось сдержать эмоции.
— Конечно, еды хватит на всех, — сказал он с таким спокойствием и снисходительностью, на которые только был способен в этот момент. — Но надеюсь, Эсмаральда понимает, что у членов нашей семьи может возникнуть потребность побыть вместе, учитывая все произошедшее.
Телефон в его руке зазвонил настолько тихо, что его почти не было слышно. Однако Матильда воспользовалась случаем и взяла Эсмаральду за руку, они поднялись по лестнице и исчезли раньше, чем Фабиан успел что-то сказать. Если бы не сообщение, которое он только что получил от Гертруды Муландер, он бы точно догнал их и объяснил Матильде, что говорил вполне серьезно.
Теперь же он поспешил в подвал.
Ирен Лилья свернула на дорожку к дому, выставила подножку и слезла с «Дукати». Прошло уже достаточно много времени, если вспомнить, что она покинула полицейский участок более двух часов назад. Но дело было не в том, что она застряла в пробках или бензин кончился прямо на полпути сюда.
Нет, ей просто нужно было побыть одной, поэтому в Осторпе по дороге домой она передумала, и вместо того чтобы, как обычно, свернуть на восток на 21-е шоссе, она съехала налево на 112-е, на север.
Все из-за этих СМС, которые отказывались оставлять ее в покое. Она уже получила шесть сообщений. Одно с угрозами похуже другого. Она будет не просто изнасилована, когда меньше всего будет этого ожидать. Ей грозила порка, ее закидают камнями и будут трахать до тех пор, пока от ее вонючей гребаной еврейской киски не останутся одни куски мяса. В нее будут плевать, на нее помочатся, ее будут пинать ногами, и так продолжалось весь день.
До сих пор она никому об этом не говорила. Ни Тувессон, ни кто-либо другой из команды не знали об угрозах, им было известно только то, что Зиверт Ландерц открыто обращался к ней в газетах. Не то чтобы она не воспринимала это всерьез и чувствовала себя неловко. Наоборот, она была глубоко потрясена и находилась в шоке от всего этого.
В какой-то момент ее словно прорвало, она внезапно расплакалась, когда уже преодолела весь путь до маяка в Куллене. Ирен опустилась на одну из скамеек на смотровой, чтобы ее обдуло морским ветром. Она сидела и просто смотрела на море, которое казалось бесконечным.
Но ни при каких обстоятельствах она не хотела поддаваться страху, ведь именно этого они и добивались. Если бы она рассказала обо всем Тувессон, та была бы вынуждена принять контрмеры, которые, в свою очередь, приведут к появлению новых заголовков, а именно этого они и ждали. Им нужна была огласка этой ситуации. Оказать сопротивление и позволить полицейским в форме охранять ее дверь означало бы показать свою слабость, что только сделало бы их еще сильнее.
Какой смысл пугать, если никто не боится? Зачем выходить на демонстрацию, если никто не придет и не посмотрит? Ни журналисты, ни мелькающие камеры, ни громкие демонстранты по ту сторону баррикад.
Она сняла шлем, заглушила мотоцикл и пошла на участок, где Хампус пытался восстановить газон. Вокруг него летали комары, привлекаемые потом, который проступил через промокшую майку. Должно быть, он работал уже несколько часов. Сад больше не похож на строительную площадку, и большая часть газона снова была на месте.
Но свастика все еще была видна, при некоторых ракурсах даже с большей четкостью, чем раньше. То ли из-за неровностей газона, то ли из-за того, что он был вытоптан и почвы и глины было больше именно там, где Хампус работал активнее всего, — понять это было невозможно.
Казалось, лужайку уже никогда нельзя будет восстановить. Как будто не важно, сколько они будут копать, сгребать землю и пытаться выровнять некоторые участки. Свастика была там, чтобы остаться навсегда, ее не скроет ни зеленая трава, ни даже растущие то тут, то там одуванчики.
— Ну вот ты и явилась. — Хампус воткнул лопату в землю, повернулся к ней и убрал волосы с лица. — Где, черт побери, тебя носило?
— Я была на работе, — сказала она, расставив ноги пошире, так, чтобы показать, что не собирается выслушивать очередную порцию дерьма. — У нас много дел, если вдруг ты не в курсе.
— Видимо, не настолько, чтобы ты не могла уехать больше двух часов назад. — Он улыбнулся и положил под верхнюю губу пакетик сосательного табака. — Я звонил в полицейское управление и спросил у вашего парня, который работает в приемной. По его словам, ты давно уехала домой.
— Да, я сделала небольшой крюк вверх мимо Куллена. Мне нужно было немного побыть одной.
— Значит, вот что тебе было нужно? Интересно. А тебе не могло прийти в голову, что надо бы вернуться домой пораньше и немного помочь с этим? — Хампус показал на газон.
