— И сначала нам нужно согласовать это с другими семьями, — добавил Серхио. — Ты не можешь убить его без одобрения.

— Я не собираюсь оставлять Валентину в опасности, пока мы проводим встречи с другими ндринами. Нам нужно проявить креативность. — Я выдвинулся из своего кресла так, чтобы увидеть заднюю часть самолета. — Fratelli!

— Зачем они нам? — спросил Серхио.

— Потому что они видят вещи иначе, чем мы. У нас не так много времени до посадки, и я хочу быть готовым к моменту приземления.

Глава тридцать первая

Лука

Я никогда не думал, что пойду туда добровольно.

Но я делал именно это в ясный день, мои руки и ноги были свободны, пока солнце палило мою кожу. Были все шансы, что я больше никогда не почувствую солнца. Это была авантюра, и никто не знал, чем все закончится.

Здание было коричневым и квадратным, его площадь составляла целый городской квартал. Истории возвышались над улицей, как часовой на фоне римского неба. У меня не было ни мобильного, ни удостоверения личности. Никаких евро. У меня не было ничего, кроме одежды на спине.

Мое сердце билось медленно и ровно, несмотря на мое волнение. Теперь я не мог изменить свое решение, и не собирался. Я открыл дверь и подошел к контрольно-пропускному пункту.

— Имя и кого вы здесь хотите видеть? — спросил меня охранник.

— Лука Бенетти. Я здесь, чтобы увидеть Колоннелло Пальмьери.

Офицер поднял глаза от компьютера, разинув рот. Я не пошевелил ни одним мускулом. Камеры уже засекли бы меня. Без сомнения, среди офицеров звучала какая-то тревога.

И действительно, на стойке регистрации зазвонили телефоны.

Краем глаза я увидел дюжину офицеров, бегущих ко мне. Желание бежать, укоренившееся с рождения, было сильным, но я оставался неподвижным. В мгновение ока они набросились на меня, впечатав меня в стол и заломив мне руки за спину. Руки бегали вверх и вниз по моим ногам, по талии. Они даже схватили меня за яйца, как будто у меня был пистолет, приклеенный к моей мошонке.

Я не сопротивлялся, не протестовал. Они подняли меня и надели наручники на запястья. Затем они провели меня через металлоискатель. Мой ремень включил сигнализацию, поэтому его быстро сняли, и меня снова пропустили. Когда я прошел, они глумились надо мной, говоря мне о моей глупости, о том, что я больше никогда не увижу дневного света.

— Я здесь, чтобы увидеть Колонелло Пальмиери, — повторил я достаточно громко, чтобы меня услышали камеры.

Они затащили меня в лифт и затолкали внутрь. Вместо того, чтобы подняться в офис, мы спустились. Я не удивился. Они не доверяли мне в присутствии других.

Под землей было прохладно. Под флуоресцентным освещением ряды дверей тянулись вдоль коридора. Они открыли одну и провели меня внутрь, где я был прикован наручниками к стулу, мои руки были болезненно вытянуты за спиной. Однако жаловаться было бесполезно.

Сколько он заставил бы меня ждать? Если бы я был на его месте, я бы не торопился. Я бы держал преступника в жалости как можно дольше. Но я подозревал, что многие из утверждений Росси были ложными, включая дело Пальмиери против меня в отместку за его жену. Если бы это было так, Пальмиери был бы шокирован и любопытен моим сегодняшним появлением.

Скоро я это узнаю.

Минуты ползли. Я пытался изменить позу, но облегчения не было. Наконец, мои руки онемели. Я считал точки на потолке, бессмысленное занятие, которое не давало мне сомневаться в себе.

Перед тем как приземлиться в Катандзаро, мы поговорили с помощником Алессандро Риччи, который сказал, что хит не был выставлен на открытый рынок. Это означало, что Росси не нанимал убийцу. Мне пришлось предположить, что он сам справился с работой, что могло бы объяснить, почему все пошло наперекосяк.

Как раз когда я задался вопросом, собираются ли они держать меня в таком состоянии всю ночь, дверь открылась. Вошел пожилой мужчина с толстой папкой в руках. Он был не очень высоким, и тонкие усы украшали его верхнюю губу. Его мятый костюм не был броским, но он был качественным.

Я ничего не сказал, когда он швырнул папку на стол и опустился на сиденье напротив меня. — Бог, должно быть, улыбается мне сегодня.

Я ухмыльнулся, надеясь его разозлить. — Колонелло Пальмиери. Ты должен быть умным. Ты не остановился, чтобы спросить себя, почему я пришел?

— Это едва ли имеет значение. — Он указал на папку, полную бумаг. — Это гарантирует, что ты никогда не уйдешь. Так что причина вашего визита не имеет значения.

— Неправильно. Это очень материально, Колонелло.

Он стукнул кулаком по столу, отчего папка подпрыгнула. — Ты спал с моей женой!

Ах. Значит, он в курсе. — Она подошла ко мне в баре и назвала мне вымышленное имя. Если бы я знал, что она твоя жена, я бы ей отказал.

— Я тебе не верю.

Вздохнув, я сжал губы. — Не упрямься. Я здесь не из-за твоей жены.

— Просвети меня, дон Бенетти. Расскажи мне причины, по которым ты сегодня меня разыскал.

— Это все для меня? — спросил я, кивнув в сторону папки на столе.

— Это только последние вещи, которые я узнал о вас и вашей 'ндрине. Наверху есть еще шесть папок.

— Шесть? — присвистнул я. — Впечатляет.

— Разве это мудро? Сарказм от человека, которому грозит тюрьма на всю оставшуюся жизнь?

— И в чем заключается обвинение?

Пальмиери уставился на меня, не мигая, его пальцы барабанили по столу. — Ты здесь, чтобы заключить сделку? Чтобы выступить против своей семьи и Ндрангеты?

— Я бы скорее выстрелил себе в голову, чем предал свою семью. Я здесь, чтобы задавать вопросы.

То, как он на меня уставился, заставило бы съежиться яйца у менее знатного человека. — Ты преступник, убийца. Зачем мне вообще тебе помогать?

— Потому что у меня есть информация об убийце вашей дочери.

Это привлекло его внимание. Он выпрямился и наклонился ближе. — Ты нашел Флавио Сегрето?

Я ничего не сказал. Я не говорил, пока не получу ответы на свои вопросы.

— Dimmi! — рявкунул он.

— Ma dai, — спокойно сказал я, — это так не работает. Сначала ответь на мои вопросы, а потом я расскажу тебе, что знаю.

Секунды тикали, пока он, казалось, обдумывал это. Наконец, он отодвинул папку в сторону и оперся локтями на стол. — Хорошо. Я согласен.

— Сначала выключи камеры. — Я наклонил голову в сторону угла, где, как я знал, записывается вся эта съемка. — Я не хочу, чтобы кто-то это подслушал.