— Значит, Конри вспомнил слова Бардульфа и пришел за тобой и твоим отцом, — говорю я, — Что, если бы ему пришлось посоветоваться с Авророй, а потом еще и идти из Дена, это заняло бы несколько недель.

Три человека двигались в тандеме, каждый из которых не замечал истинных действий других. Эвандер отправился приносить клятву и становиться полноправным лыкином как в магии, так и в крови. Конри собирал информацию и рыцарей. А я готовилась предстать перед великим красным деревом и попросить духов подтвердить мои подозрения, что юноша, в которого я влюбилась, действительно моя родственная душа.

— Он пересек Фэйд в ночь новолуния. Рискованно для лыкина, когда его силы слабы, но он справедливо подозревал, что у него есть преимущество перед нами только в численности, а мы сами были слишком слабы, чтобы почувствовать его приближение, пока не стало слишком поздно. Мы не были готовы. В один момент мы с отцом ложились спать — я тайно готовился к тому, чтобы улизнуть и встретиться с тобой. В следующий момент отец сказал мне, что мы должны бежать. Он все подготовил так, словно знал, что это риск, с того самого момента, как я дал клятву. — Эвандер опускает подбородок и медленно качает головой. Его плечи слегка поникли от тяжести той ночи. — Я умолял отца разрешить мне передать тебе весточку, но он сказал, что мы не можем рисковать. Я хотел сначала встретиться с тобой, но он отказал и в этом. Фаэлин, мне очень, очень жаль.

— Эвандер, ты пытался сохранить жизнь себе и своему отцу. Я понимаю. — Слова дались мне на удивление легко. Во мне до сих пор живет ребенок, который хочет накричать на него за ту боль, которую он мне причинил. Но ее легко игнорировать.

Она была девушкой, которая видела мир в таких простых правилах. Если кто-то не был с ней, значит, он покинул ее навсегда. Ушел. Брошенной. Девушка, которая боялась потерять всех, кто был ей дорог, и провести дни в одиночестве.

— Фаэлин…

— Отпусти чувство вины. — Я слышу, как он все сильнее проявляется в его тоне. С болью. — Оно никому не помогает. Ни тебе. Ни мне — я этого не хочу.

Эвандер вздыхает и выпрямляется. Он поворачивается к рассвету, который освещает его лицо оранжевым светом.

— Конри нашел нас с отцом в лесу. Он убил моего отца и чуть не убил меня тоже. Но в конце концов, я думаю, ему больше понравилась мысль о том, что я буду под его контролем, чем моя смерть. Я был последним выжившим из стаи, которая ускользнула от стольких королей. И Конри был единственным, кто заставил меня повиноваться.

— Как какой-то больной трофей, — пробормотал я.

— Конри перенес меня через Фэйд, когда я был без сознания и истекал кровью. Сгорая от инфекции и травм. Когда я пришел в себя, я уже был в Дене. Весь в шрамах и в ужасном меньшинстве. Мне предложили выбор: служить ему или умереть от его руки.

— Что заставило тебя выбрать служение ему? — деликатно спрашиваю я. — Очевидно, я рада этому выбору, — поспешно добавляю я с легким смешком. Эвандер тоже весело хмыкает. — Но… ты только что видел, как он убил твоего отца. До этого ты провел последние минуты жизни с отцом, пытаясь убежать от него. Без сомнения, тебя предупреждали об опасности. Я… — Я начинаю жалеть о своем вопросе. Но я слишком далеко зашла. — Не знаю, приняла бы я такое же решение, — признаю я и оставляю все как есть.

— Ты.

— Что? — Я моргаю.

Эвандер сдвигается, придвигаясь ближе ко мне. Мы оба сидим под углом друг к другу, лицом к восходу. Это напоминает мне о том времени, когда я выскальзывала через окно на чердаке и встречалась с ним на крыше хижины. Мы проводили ночь за разговорами, вот так, до самого рассвета. Хотя темы разговоров обычно были куда более легкими.

И все же, как и тогда, я не могу оторвать от него глаз. Весь остальной мир отдаляется и расплывается. Единственное, что я могу увидеть, — это он во всех акварельных оттенках рассвета.

— Я решил служить ему из-за тебя.

Я испуганно моргаю. Эвандер продолжает, прежде чем я успеваю что-то сказать.

— Если бы я умер, мне потребовалась бы целая жизнь, чтобы снова встретиться с тобой в Запределье. Пока я дышал, это означало, что у меня есть надежда на то, что наши пути пересекутся. Я готов терпеть любую боль, лишь бы иметь возможность увидеть тебя еще раз.

Мое сердце сжимается все крепче в тисках, заставляя его биться быстрее и затрудняя дыхание. Все, что он пережил. Все, через что он прошел. Все это было из-за меня.

— Моя любовь, — шепчет он. Эти два слова звучат в моих ушах как мед, и я вздрагиваю еще до того, как его рука касается моей щеки. — Больше нет необходимости в слезах, не теперь, когда мы вместе. — Эвандер смахивает большим пальцем капельки слез.

— Ты через многое прошел.

— И я бы прошел через все это снова, десять раз, если бы это вернуло меня к тебе.

И хотя мы так и не смогли встать под красным деревом и связать наши руки… у меня есть ответ, такой же неоспоримый, как восход солнца или ветер в моих волосах. Это был он. Это всегда был он.

Каждый взгляд, задерживающийся на другом мужчине, искал его лицо, даже когда я знала, что найти его в эти моменты невозможно. Каждое объятие, которого я ждала от других, было тщетной попыткой вновь обрести то тепло, которое я когда-то знала от его рук. В каждом поцелуе я искала его вкус.

— Это был ты. — Я наклоняюсь и прижимаюсь лбом к его лбу, как будто каким-то образом могу провести его через священные уголки моего сердца, которые были созданы для него и только для него. Правда была обнажена передо мной, каждая ниточка выбора и судьбы сплетена как гобелен — карта, чтобы вести нас друг к другу.

— У тебя нет других, к которым ты хотела бы вернуться? — спрашивает он, словно боясь ответа.

— Были другие. — Я уже призналась в этом. Неудивительно, что тогда его реакция была такой бурной. Сейчас он даже морщится.

— Ты думала, что я умер. Или, что еще хуже, что я бросил тебя, — он говорит быстро, и это звучит так, словно он пытается объяснить это как себе, так и мне. Забавно, что он считает, что бросить меня