– Так кто же тогда всё это устраивал?

– Сами сапиенсы и устраивали. Ну не эпидемии, конечно, они в большинстве своём появлялись самопроизвольно, но войны – дело рук самих сапиенсов. Результат их алчности и кровожадности. Ваш прогресс мы замедляли, но другими способами и по причинам, отличным от тех, что рассказали тебе в ВСКПУ.

– Тебя послушать, так сапиенсы – ксенофобы и каннибалы, а неандертальцы – ангелы во плоти…

– Конечно, это не так. Но скажи честно: разве ты до сих пор не убедился в том, что предложение вечной жизни, которое неандертальцы делают сапиенсам, более чем щедро?

– Это при условии, что всё это не антинаучный бред, как это утверждают мои товарищи.

– Давай так. Решишь сам, кто ангел, а кто демон… Твоё путешествие под землю даст ответ и на этот вопрос.

– Моё путешествие под землю?!

– Да. От имени людей Подземелья приглашаю тебя к нам как журналиста. Будешь одним из немногих после Геракла и Орфея, кто побывал в подземном царстве при жизни. Гарантирую также твоё возвращение на Поверхность по первому твоему требованию. Слово джентльмена!

– Я должен подумать…

– Скоро проснётся твоя подруга… Даю тебе пять минут. И второй раз предлагать не буду.

– Я выйду на балкон.

– Ну иди, – ухмыляется араб. – Поговори со своими демонами.

– Буратино, что с Дорой? Ты же мониторишь её показатели?

– С ней всё в порядке. Она спит под воздействием снотворного препарата на основе бензодиазепина. Малыш, ты понимаешь, что под землёй связи со мной не будет? Мы там никак тебе помочь не сможем.

– Я это понимаю, Буратино. Но всё равно считаю, что должен попробовать…

– Что попробовать?

– Ну как… проникнуть в их логово. Кто-то из ВСКПУ бывал там когда-то?

– В последний раз это были переговоры между спецслужбами ровно сто лет назад.

– Но вот! Видишь…

– Что видишь? Переговоры Второй мировой войной закончились… И что ты будешь делать в их логове?

– Как что?.. Что должен агент делать в логове врага? Добывать информацию.

– Понятно. А как ты собираешься вернуться?

– Амир дал слово джентльмена. Я ему верю.

– Малыш… это глупо. И я в принципе не могу согласиться с этим решением без санкции Карлсона. Подожди, я поговорю с ним…

– Стой! Ты же понимаешь, что он не разрешит?

– Конечно.

– Тогда какой смысл? Буратино, родной, да пойми ты наконец… Это же такой шанс! Я же журналист всё-таки. Кто в здравом уме на моём месте отказался бы от такого? Пойми, не всегда целесообразно слепо следовать правилам…

– Малыш, я запрограммирован беспрекословно выполнять инструкции ВСКПУ, и если начинаю размышлять об их целесообразности, то висну и перезагружаюсь. Потому и посоветовать ничего в данной ситуации не могу кроме одного: поступать так, как скажет Карлсон.

– Как вы задолбали уже меня со своим «Малышом»! Дебильное всё-таки погоняло какое… Даниэль уже на худой конец зови.

– Нельзя. По инструкции при обращении к агенту, находящемуся на задании, я должен использовать его оперативный позывной. Даже учитывая твоё психоэмоциональное состояние, я не могу нарушить…

– Да в жопу ваши инструкции! И заткнись ты наконец, Буратино, я больше тебя не слушаю!

Малыш хлопает балконной дверью, как будто может оставить Буратино снаружи.

Часть V. Месси́я.

Глава 1.

Они подъехали к замку крестоносцев, расположенному рядом с центром города, – давно потерявшей форму махине из чёрного базальта. Амир приказал своему элегантному электрокабриолету отправляться домой в Иерусалим, тот просигналил обиженно и укатил, шурша шинами.

Внутри замка оказалась гостиница, стилизованная под средневековье. Человек за стойкой администратора молча кивнул Амиру.

Они спустились вниз и оказались в винном погребе со сводчатым потолком, в самом тёмном углу которого пряталась окованная железом деревянная дверка, чёрная от старости. Два толстых кольца были замкнуты на здоровенный амбарный замок. У Амира нашёлся ключ от него.

Им пришлось низко пригнуться, чтобы пройти в проём, за которым обнаружился небольшой тамбур с круглой железной дверью-люком в противоположной стене. Такие двери Даниэль видел только в кино про грабителей банков: на ней были два цифровых замка и ворот в виде штурвала. Свет в помещении включился автоматически, как только они вошли. Араб покрутил замки, с визгом провернул ворот и потянул люк на себя. Открывшийся проход выдохнул прохладную сырость. Они перелезли через порог. Загорелись лампы дневного света под потолком. Пока Амир запирал за собой дверь, металлический шум отдавался эхом от стен.

– Это депо, – объявил Амир. – Следующая станция «А́ндериерушала́им», время в пути двадцать восемь минут. Я хочу поспать, если ты не против. Все объяснения на месте.

В просторном помещении, с выложенными всё тем же чёрным базальтом стенами, стояло пять штук шаров высотой метра в три из прозрачного пластика или стекла, в четырёх из них было по паре автомобильных кресел на металлической платформе, а в пятом – одно. С расположенных по сторонам от шаров перронов они залезли внутрь дальнего двухместного шара через поднимающиеся, как на спорткаре, вверх двери. Платформа внутри шара закреплена не была и ездила на колёсиках, которые вращались во всех плоскостях, поэтому потребовалось повторять все движения араба максимально синхронно, чтобы не потерять равновесие.

Пристегнулись. Теперь Даниэль увидел перед собой квадратный тоннель в высоту и в поперечнике немногим больший, чем диаметр шара. В потолок тоннеля на регулярном расстоянии друг от друга были вмонтированы продолговатые светильники.

Амир качнул платформу вперёд, и шар тронулся с места.

– Помогай, – приказал араб.

Они стали раскачиваться, как на качелях. Шар вкатился в тоннель и набрал скорость.

– Хватит. Теперь сам разгонится. Здесь постоянный уклон в два с половиной градуса, – араб откинул спинку своего кресла, сложил на груди руки и закрыл глаза.

Шар катился, платформа с сиденьями немного смещалась назад и сразу соскальзывала к центру тяжести. Светильники на потолке превратились в летящую навстречу очередь трассирующих пуль. Даниэль подумал, что иллюминация здесь нужна, пожалуй, только для развлечения пассажиров этого транспорта. Светящийся пунктир превратился в сплошную мерцающую полосу.

– Амир, с какой скоростью мы сейчас движемся? – не выдержал Даниэль.

– Километров четыреста в час, – не сразу ответил араб сонным голосом, не открывая глаз.

– И на какую глубину мы в итоге опустимся?

– Пять километров, – интонацией Амир давал понять, что хочет, чтобы его оставили в покое.

Даниэль почувствовал укол ревности: чем это он ночью занимался, если так не выспался? Может, всё-таки обманул неандертальский шпион и на самом деле не отказывался от щедрых ласк мулатки? Но потом Даниэль подумал, что это как раз тот случай, в котором он никогда