Он решил ознакомиться с текстом. На листке, который вручил ему Карлсон, было отпечатано следующее:

Клятва агента ВСКПУ

Я, Даниэль Альтман, он же Малыш, он же О́дин, урождённый Максим Одинцов, вступая в ряды Всемирной Службы по контролю подземной угрозы, перед лицом своих товарищей по борьбе клянусь:

Отдать всё до последней капли крови и самою́ жизнь на благо и процветание земного человечества. Нещадно уничтожать врагов его, если того потребуют обстоятельства.

Свято хранить тайны организации даже перед лицом пыток и смерти.

И если я по малодушию или злому умыслу дрогну в бою, оставлю товарища без помощи или выдам тайну людям Подземелья, – пусть позор и презрение станут моим уделом до конца дней и пусть рука товарищей смертью покарает клятвопреступника.

Жёстко… «Пытки», «смерть», «покарает» и прочие страшные слова. У него даже волосы на руках дыбом встали. Чисто рефлекторно подписываться на это не хотелось. Но если существует такая непримиримая, извечная борьба видов за выживание, должен же он занять чью-то сторону!

Или не должен?

В бытность свою О́дином, редактором веб-портала InfoOdin, он сам говорил своим сотрудникам, что в любом конфликте врут всегда обе противоборствующие стороны, стараясь обелить себя и демонизируя противника. Журналист, как и любой адекватный индивид, должен это понимать и занимать свою собственную, независимую позицию.

Чёртова клятва!

Ладно! В конце концов это только слова…

В крайнем случае… Карлсон сам сказал, что Малыш и так уже стал двойным агентом…

Он взял свой фолдер и отправил Карлсону сообщение: «Борис Ефимович, я готов!» Ответ пришёл через пару минут: «Поднимись ко мне в 23:00».

Пламя хоть и полыхало ярко, но освещало лишь небольшой пятачок перед камином. Ана́хну, который впустил Малыша, отошёл в угол комнаты и весь растворился во тьме, только глаза посверкивали. Остальные выглядели в этом свете как совет первобытного племени у костра. Особенно органично смотрелся кажущийся совсем первобытным лик Силена. Черты лица Евгена как будто заострились и стали необычайно суровы. Дора была дико прекрасна при любом освещении. Малышу показалось, что она улыбнулась ему. Как и подобает вождю, Карлсон восседал на своём троне. Он молча указал на место перед камином. Малыш встал туда. Он ожидал, что будут какие-то речи или пояснения, но вместо этого Карлсон встал на ноги и приказал:

– Читай!

Все, кто сидел, тоже встали.

Малыш прочитал, скорее угадывая буквы, чем различая их в красном мерцании. Прозвучала клятва достаточно уверенно и даже торжественно.

Стало тихо. Только камин потрескивал.

– Подписать что-то? – не выдержал Малыш.

– Конечно! Кровью, – мрачно изрёк Евген.

– Ничего подписывать не нужно. Брось листок в огонь, – без всякого пафоса сказал Карлсон.

Малыш так и поступил. Клятва мгновенно превратилась в чёрный искрящийся пепел и вылетела в дымоход.

После этого все стали подходить к Малышу, жать руку, хлопать по плечу и бормотать короткие поздравления. А Дора даже чмокнула его в щёку. Последним подошёл Карлсон.

– Добро пожаловать, агент. Это большая честь. И не подведи! Не то «рука товарищей смертью покарает клятвопреступника». И не сомневайся – рука не дрогнет.

И очень крепко сжал Малышу кисть.

Сегодня шеф предстал перед Максимом совершенно в ином свете. Из добродушного, молодящегося предпринимателя он вдруг превратился в непререкаемого и сурового командира военизированного подразделения…

Включили свет и расселись вокруг стола в обеденной зоне гостиной.

Глава иерусалимского филиала ВСКПУ Карлсон заново отрекомендовал всех, теперь как сотрудников секретной службы. Дора и Евген оказались головными агентами, Силен – начальником боевого подразделения, а Ана́хну – ведущим аналитиком.

Далее Карлсон изложил предысторию задания Малыша, видимо, специально для новоиспечённого агента, похоже, только он был не в курсе. Оказалось, что весной этого года аналитики израильской СКПУ отметили вспышку неандертальской активности вокруг некого Льва Бронфельда (объект «Писатель»). Аналитики установили, что литературное агентство, которое финансирует творчество Писателя, само получает средства со счетов, принадлежащих юрлицам, аффилированным с Подземельем. Предположительно Писатель является либо одним из агентов, либо объектом разработки Неандертальского Разведывательного корпуса на Ближнем Востоке. Первоначальной задачей Малыша было наладить контакт с Писателем, втереться к нему в доверие и установить причину заинтересованности в нём спецслужб Подземелья. С этой задачей Малыш справился с блеском, обнаружив группу создателей новой цифровой веры под предводительством агента НРК Амира-квартерона и войдя в круг её апостолов.

Теперь, уже в новом статусе – агента, работающего под прикрытием, – Малышу предстоит подготовить почву для дискредитации религиозного культа, создаваемого при непосредственном участии НРК, а также изучить возможности для его искоренения.

Около полуночи, через полчаса после того, как Карлсон распустил собрание, в дверь Даниэля кто-то постучал. Он не спал – пытался привыкнуть к статусу агента секретной службы. Это было приятно и, безусловно, тешило самолюбие, но в то же время странно… Его и раньше, ещё в бытность стажёром, посещало это чувство, но теперь он особенно остро ощущал нереальность происходящего, а себя не живым человеком, а киногероем или персонажем авантюрного романа.

На цыпочках, не включая света в салоне, новобранец секретной службы прокрался к двери и заглянул в глазок. За дверью стояла Дора. Он открыл удивлённый. После «урока по шпионскому делу» на складе магазина мулатка дала ему понять, что это было приключением одноразовым. Он не настаивал; меньше всего на свете хотел казаться навязчивым. Да и в глаза Карлсону так было смотреть комфортнее…

– Та-да-а! – пропела мулатка и показала руки, которые до этого прятала за спиной, в них оказалась бутылка шампанского. – Вот. Решила отметить твоё вступление в наш клан. Ты не против?

Малыш посторонился…

Когда от шампанского он осмелел достаточно, чтобы поцеловать её, она ответила. Даниэль, сделав над собой гигантское усилие, отстранился.

– Постой. А как же Карлсон?

– А он здесь при чём? – удивилась Дора.

– Как при чём? Разве ты не с ним?

– С чего ты взял?

– Ты была тогда в халатике у него на крыше…

Она засмеялась.

– У него там роскошное джакузи. Он разрешает мне пользоваться им, когда захочу.

Действительно. Малыш как-то оказался в ванной комнате Карлсона и оторопел от восторга и зависти. Там красовалось огромное джакузи, в сравнении с которым гидромассажное оборудование Максима в Москве было всё равно что моторная лодка супротив океанской яхты.

– Вот я дурак… – сказал он с облегчением. – А почему же тогда ты столько времени избегала меня? Неужели тогда, на складе, было так плохо?