конечно, императорскому правительству это виднее. Если оно своим сообщением, текст коего мне передан телеграммою № 1666, имеет в виду привлечь Болгарию на нашу сторону, то наперед можно безошибочно сказать, что сообщение это не только обречено на полнейший провал, но оно оттолкнет от нас даже самых преданных нам друзей. В самом деле, если Болгария до сих пор не определилась, то в значительной степени потому, что в предыдущих обращениях мы никогда точно не определяли тех выгод, на которые она могла бы рассчитывать: была упомянута линия Энос — Мидия; насчет же самого жгучего вопроса — македонского — было сказано лишь: «ЕПе obtiendra apres la guerre d’equitables ameliorations territoriales en Macedoine»[396], но все-таки это было кое-что, последняя же фраза нового обращения[397] возвращается к еще более туманным обращениям[398], чем прежние, и, без всякого сомнения, вызовет недоумение и горчайшее разочарование даже в самых преданных нам лицах.

Я высказываю эти крайне озабочивающие меня мысли исключительно с местной точки зрения, не зная общего политического положения, но считаю нравственною обязанностью обратить внимание вашего высокопревосходительства, что сообщение в редакции телеграммы № 1666 оттолкнет от нас всю Болгарию; если мы хотим этого, результат обеспечен. Если же мы хотим ее присоединения, то, как я требовал неоднократно, нужно придать выступлению вполне категорический, почти ультимативный характер, но сохранить то содержание, которое было в Вашем № 498[399].

Савинский.

197. Причисленный к итальянскому посольству в Константинополе Б. С. Серафимов российскому министру иностранных дел С. Д. Сазонову

Телеграмма

№ 184. 5/18 апреля 1915 г.

(Через Дедеагач).

Ввиду газетных слухов о панике в Константинополе, считаю долгом донести, что настроение здесь сейчас более твердо и устойчиво, чем 6 месяцев тому назад.

Спокойствие на фронтах анатолийском, кавказском, багдадском и египетском дало туркам возможность сосредоточить все свое внимание и силы в районе Проливов, то есть в наиболее защищенном пункте империи, и создает здесь впечатление крупного успеха. Приостановка же англо-французских действий против Дарданелл, после неудачи 5 марта, и выход турецкого флота в Черное море, после появления нашей эскадры перед Босфором, дает военной партии кажущееся основание говорить о неприступности столицы и непобедимости турецкого оружия. Вместе с тем свобода подвоза к Проливам предметов первой необходимости и широкая денежная поддержка из Берлина делают тяготы войны почти нечувствительными для Порты и укрепляют в ней воинственный дух, смущаемый ныне лишь двумя серьезными обстоятельствами: первое — недостаток военных припасов, проникающих сюда за последнее время в минимальном количестве; второе же — неопределенность поведения Болгарии, которая, по мнению турок, является единственным путем, могущим привести нас к Константинополю.

Серафимов.

198. Причисленный к итальянскому посольству в Константинополе Б. С. Серафимов российскому министру иностранных дел С. Д. Сазонову

Телеграмма

№ 191. 8/21 апреля 1915 г.

Недавний приезд в Константинополь посланника в Софии; последовавшее вслед за этим тайное свидание Талаата с болгарами на границе; трехдневное пребывание в Константинополе Морфова; его совещание с германскими и турецкими интендантскими чиновниками и директором фракийских железных дорог; продолжающиеся совещания болгарских офицеров, по-видимому, членов «Македонского комитета», с местными патриотическими организациями «Национальной обороны», «Адрианопольского комитета» и «Комитета Единение и Прогресс»; вообще, участившиеся за последнее время болгаро-турецкие сношения, в связи с продолжающимся по временам пропуском Болгариею военных припасов, — породили здесь множество слухов, сущность коих заключается в следующем:

Неуверенная в поведении Болгарии, Порта под давлением германцев, постоянно мечтающих о соединении Берлина с Константинополем через Болгарию и Сербию, якобы решила пожертвовать Адрианополем и предложила болгарам оккупировать территорию по линию Энос — Мидия с оставлением там Турциею лишь отряда жандармерии. Взамен этой уступки Болгария сохраняет, до поры, благожелательный Турции нейтралитет, всячески облегчая снабжение османской армии необходимыми припасами и содействуя организации на сербской границе нового и притом более решительного восстания, имеющего ускорить в нужную минуту болгаро-сербский разрыв, при котором фракийская армия Гольц-паши отделит в помощь софийскому правительству довольно крупный отряд.

Подобные изложенным сведения имеются и у итальянского посла.

Серафимов.

199. Российский посланник в Софии А. А. Савинский министру иностранных дел С. Д. Сазонову

Телеграмма

№ 227. 9/22 апреля 1915 г.

Передавая вчера Радославову ответ своего правительства насчет назначения Геннадиева в Париж, французский посланник имел с председателем совета министров весьма интересный политический разговор. На замечание последнего, что он хотел бы сблизиться с Тройственным согласием и ищет для этого благоприятного момента, Панафье заметил, что он упускает этот момент и что после занятия союзниками Константинополя болгарская помощь будет обесценена, а что, наоборот, теперь за свое активное согласие действовать Болгария могла бы, по его мнению, получить и линию Энос — Мидия, и линию соглашения 1912 г., посланник прибавил, что, может быть, державы Согласия и решатся в скором времени сделать последнюю попытку привлечения Болгарии, но в таком случае они на этот раз потребуют совершенно определенного и категорического ответа. Панафье говорит, что Радославов отнесся очень сочувственно к этой перспективе.

Савинский.

200. Российский посланник в Софии А. А. Савинский министру иностранных дел С. Д. Сазонову

Телеграмма

№ 239. 15/28 апреля 1915 г.

Лично.

Из прибывшей сюда и отправляемой сегодня же в Петроград экспедиции Демидова я впервые ознакомился с подробностями последних переговоров между Афинами и державами Согласия. Главное требование греков — гарантии территориальной неприкосновенности Греции, — конечно, заключает в себе опаснейший залог болгаро-греческого конфликта в будущем. Не зная всей совокупности политических обстоятельств, обусловливающих вышеупомянутые переговоры, с местной точки зрения нахожу, что, может быть, было бы полезно, ранее принятия нами на себя требуемой греками гарантии, заявить болгарскому правительству, что если мы сговоримся с греками, то болгарам придется навсегда оставить всякие мечты о Кавале. Это могло бы послужить стимулом для выступления Болгарии. Кроме того, чем более будет у нас помощников при взятии Константинополя, тем нам будет легче справиться с претензиями каждого из них. Здесь имеются указания, что даже Англия не примирилась бы вполне с нашим будущим господством на Проливах.

Савинский.

201. Великобританский статс-секретарь по иностранным делам сэр Эд. Грэй послу в Петрограде сэру Дж. Бьюкенену

Шифрованная телеграмма[400]

№ 764. 1 мая 1915 г.

Из Софии.

Лично. Король очень доволен неуспехом дарданелльских операций и придает большое значение отзывам наших генералов, мнение которых я уже передавал Вам по телеграфу. Они уведомили его величество, что, по их мнению, Великобритания и Франция не смогут взять Константинополь без сотрудничества Болгарии, и мнение их укрепит точку зрения его величества на большое значение, которое следует придавать болгарскому выступлению[401].

На подлиннике собственноручная пометка Николая II (черта и две точки).

202. Российский посланник в Софии