Молли понимает, что ей лгут. Неужели Сабина полагает, что она не заметила рюкзак и резиновые сапоги? Блю что-то сказала Сабине, и этого оказалось достаточно, чтобы та насторожилась; быть может, этого оказалось достаточно и для того, чтобы склонить на свою сторону старика.

У Молли в глотке застревает пузырь смеха. «Я видела тебя лежащую на кровати, совершенно беспомощную, – думает она. – Я стояла над тобой, пока ты спала; в тот момент я могла сделать с тобой все что угодно, но я тебя пожалела. Я заботилась о тебе. Пыталась тебя полюбить». Молли гадает, не простудилась ли она, не обусловил ли промозглый дождь то, что организм ее заболел, а мысли стали горячими. Не являются ли лихорадочно мечущиеся мысли и лихорадочно несущийся пульс свидетельствами болезни или безумия. Она гадает, не считают ли ее полной дурой.

Сабина говорит, что сейчас всем лучше лечь спать. С последствиями наводнения они кое-как разобрались, а завтра утром можно будет приняться за работу, и к тому времени Джошуа проснется и, хочется надеяться, сможет говорить.

Но Молли далеко не дура. Она перехватывает взгляд, который Сабина бросает на Блю, безмолвно говорящий о том, что муж Молли, с которым она прожила двадцать лет, временно выведен из строя, и почему-то это обстоятельство позволяет девицам чувствовать себя в безопасности. Ее не проведут многозначительные взгляды Сабины и ее пустая болтовня. Молли говорит, что Джошуа очень устал, когда искал Блю, но с ним все в порядке, просто он настолько устал, что не смог связать и двух слов. Главное, что он заснул, в тепле и безопасности, у себя в кровати. Она говорит, что ей стало значительно спокойнее, когда муж вернулся домой. И все это время рассудок ее пронзительно кричит, что во всем виновата Блю. Как только она смеет смотреть на нее, Молли, своими янтарно-бирюзовыми глазами так, будто она тут ни при чем?

Молли совершенно спокойна, несмотря на странную лихорадку, несмотря на разболевшуюся голову. Джошуа рассказал ей обо всем, что произошло в лесу. И Молли с этим разберется.

Ей хочется рассмеяться Блю в лицо. Хочется отвесить ей затрещину.

Но она не делает ни того ни другого.

Как там любит говорить Джошуа? Пользуйся случаем, потому что одному черту известно, когда подвернется следующий. Вот благодаря чему он добивался успеха во всех своих начинаниях, вот как им удалось купить этот замечательный дом, вот как они нашли свою милую дочь. Видишь возможность – пользуйся ею. Видишь, что акции упали в цене, – покупай их. Видишь заброшенный дом – ищи хозяина.

Или такая вот ситуация: ты возвращаешься на работу после четвертой неудачной попытки искусственного оплодотворения – и первый же твой пациент оказывается тощим юнцом, который не в состоянии позаботиться о себе самом, не говоря про младшую сестру, которой нужен не брат, а мать.

Поэтому ты вводишь ему передозировку метадона, чтобы положить конец его мучениям. И находишь его сестру, забираешь ее, до того как становится известно о смерти ее брата, до того как служба социальной защиты узнаёт о ее бедственном положении, до того как к ней домой приходит полиция, до того как заботу о сироте берут на себя соседи. Ты становишься ей матерью. И со временем девочка будет благодарна за это. Научится ответной любви.

– Садитесь, и я вам тоже приготовлю что-нибудь поесть, – говорит Молли, и Блю очень хорошо скрывает потрясение. Она отвечает, что не хочет быть в тягость, что повсюду кругом вода, а Молли, наверное, хочется вернуться к своему супругу. Молли отвечает, что ей это совсем не в тягость, что Джошуа крепко спит, а она уже накормила Сабину и ей хотелось бы накормить и Блю. – Поешьте со мной супа, – говорит Молли. – Выпейте горячее какао, оно поможет вам заснуть. – Она добавляет, с мастерски отрепетированными слезами в глазах, голосом, звучащим так, будто она действительно заботится о своих гостях и не знает, как обошлась с ее мужем Блю, что ей одиноко и она будет рада обществу.

Желтоватые отсветы пламени свечей дрожат на стенах, на окнах и на лицах молодых женщин. Дождь немного утих, зато ветер усилился. Джошуа в безопасности, и Молли совершенно спокойна, непогода ей не страшна. Вода может что-то обнажить, может что-то скрыть, и она может позволить выиграть время. Потоп – это возможность.

– Садитесь и ешьте, – говорит Молли, – а потом можно будет спать, сколько заблагорассудится.

Семерка Кубков[65]

В тусклом желтоватом свете вытянулись тени; тень от дверной ручки добралась до пола, силуэты стульев удлинились и стали тонкими, пальцы Сабины, лежащие на столе, превратились в паучьи ноги. Суп выглядел теплым и сытным, однако у Блю не было желания есть. Она снова увидела желтые зубы и пересохшие губы девочки, почувствовала исходящий от нее зловонный смрад. Ей вспомнился шатер таксидермиста на ярмарке, куда она ходила в детстве: мертвые хорьки с выпученными черными глазами, рептилии с матовыми боками…

– Выпейте какао и ложитесь спать. – Миссис Парк налила коричневую жидкость Сабине в кружку. У Блю в голове прозвучало предостережение Милтона. Перехватив взгляд Сабины, она едва заметно покачала головой.

– При свете дня работать будет лучше, – продолжала миссис Парк. – Все эти фонарики и свечи плохо влияют на ваше зрение.

– И на ваше тоже, – заметила Сабина.

– Я вижу достаточно хорошо. Пейте!

– У меня желудок полон вашим замечательным супом, я не смогу выпить ни глотка. – Сабина произнесла это очаровательным тоном, однако язык у нее заплетался. Она похлопала себя по плоскому животу, но движение получилось неуклюжим. – Пойду поскорее лягу. Я буквально засыпаю здесь.

Блю почувствовала, что Сабина пришла к тому же выводу, что и она сама: к черту припасы, нужно просто подняться наверх, запереть двери, дождаться утра и убраться отсюда ко всем чертям. Даже если всю ночь напролет ее будет терзать Джессика Пайк, даже если она не сможет заснуть и будет обессилена от голода, одной мысли о том, чтобы покинуть «Болото надежды», оказалось достаточно для того, чтобы она встала из-за стола, словно получив электрический разряд, и попрощалась с хозяйкой.

– К утру все наладится, – сказала миссис Парк. – Нет, Блю, вы остаетесь здесь и доедаете суп. А я провожу Сабину.

Сабина мастерски скрыла панику, а Блю очень постаралась, постаралась изо всех сил показать, что она совершенно спокойна, что ничуть не испугалась перемены позиции союзницы и того, как миссис Парк схватила Сабину за руку.

– Все в порядке, просто я очень устала, – сказала Блю. – Я тоже поднимаюсь к себе.

– Нет-нет, ни в коем случае! – решительно произнесла миссис Парк. – Я настаиваю! Я не позволю вам лечь спать на голодный