Мог ли Даниил всё знать и обманывать меня всё это время? И если да, значит, я была готова отдать себя и свою жизнь тому, кто, возможно, всё знал. Но его боль и одиночество временами казались столь искренними, что к моему горлу подкатывает тошнота от противоречивых мыслей.

Вслед за яростью внутри появляется пустота, которая ширится с каждой секундой, уничтожая всё, что у меня есть, всё, о чём я знала и думала. Всё исчезает в этой расширяющейся тьме, и я будто падаю с обрыва, на краю которого балансировала достаточно долго.

– Агата… – Сестра обхватывает мою сжатую в кулак руку, замечая мой стеклянный взгляд. – Это лишь краткая версия истории, но, думаю, на сегодня достаточно.

– Каковы мотивы Юлия? – отрешённо спрашиваю я.

– Этим занимается Александр. Он пытается поменьше напоминать мне о нём, поэтому лучше, если он сам тебе расскажет обо всём, что узнал. Наверняка ему известно больше, чем мне, потому что мы с ним давно не виделись. Но давай отложим этот разговор хотя бы на один день, я вновь хочу радоваться. Я люблю Северина, но теперь, когда ты рядом, я по-настоящему счастлива.

Я прихожу в себя, когда сестра быстро вытирает непрошеные слёзы. Расслабляюсь, обхватывая её руку, и улыбаюсь:

– Ты права. Тогда пойдём отсюда, ты поешь что-нибудь, а я посмотрю и послушаю рассказ о том, как так получилось, что ты стала королевой.

Анна начинает смеяться сквозь слёзы, а я поглаживаю её пальцы. Моя сестра вновь жива и счастлива. Я должна бы сейчас радоваться, но всё портит пепельный привкус во рту от многочисленной лжи и недомолвок со стороны Даниила и Аарона за последние месяцы. Сестра права: слишком много всего для одного дня.

– Ты бы видела, как вытянулось лицо Александра, когда Северин сказал ему, что влюбился в мёртвую Мару!

Анна едва успевает прикрыть рот рукой, чтобы кусок пирога не выпал обратно, когда она начинает хохотать от воспоминаний. Мои губы непроизвольно растягиваются в улыбке, я жадно наблюдаю за каждым движением сестры, всё ещё боясь, что она может раствориться в любой момент.

После библиотеки Анна привела меня на небольшую кухню, сказала, что не хочет пока есть в столовой, где можно наткнуться на братьев. Сказала, что хочет побыть вдвоём, а я не стала возражать. Пока что дворец продолжает навевать мне тяжёлые воспоминания, и я с радостью ушла от роскоши позолоты и мрамора, скрываясь с сестрой на простой кухне. Здесь есть такой же высокий стол, как и на кухне во дворце Аракена, стол, за которым я сидела, пока Аарон ужинал или обедал. А теперь напротив меня сидит моя сестра и уминает лимонный пирог.

– Я почти уверена, что этот расчётливый подлец собирался вернуть меня обратно в могилу после того, как узнает всё, что ему нужно. Но тут младший брат упёрся, не желая меня отпускать.

Анна накалывает на вилку небольшой кусок пирога и протягивает мне через стол.

– Да ты попробуй! – наседает она, когда я отказываюсь. – От маленького кусочка ты не умрёшь.

– Ты шутишь о смерти? Серьёзно? – хмыкаю я, но съедаю предложенное угощение.

Сестра вновь смеётся, наблюдая, как я прикрываю глаза от удовольствия. Лимонная начинка тает на языке, взрываясь удивительным сочетанием приторно-сладкого и кислого.

– Я тоже была на твоём месте и помню, что позабытый вкус еды приносит неописуемое наслаждение. Северин мне все сладости так скармливал по чуть-чуть. – Она слегка краснеет почти каждый раз, упоминая имя своего мужа.

– Как давно вы женаты?

– Месяца четыре. Церемония была совсем скромной, прошла незадолго до твоего воскрешения.

– Провернули всё, пока Александра не было рядом? – догадываюсь я, понимая, что Северин любит преподносить старшему брату неожиданные сюрпризы так же, как Анна – мне.

– Именно, – кивает она, улыбаясь. – Правда, Александр попросил держать пока всё в тайне, особенно моё имя, чтобы Аракен не узнал. Поэтому официальной свадебной церемонии не было, нас втайне связал знакомый священник.

– А разве так можно? Не будут ли местные советники против тебя, когда узнают?

– Маловероятно. Я – Мара, с которой всё началось. Одно моё слово – и все узнают, что Ласнецовы никогда меня не предавали. Что они невиновны в этой войне. К тому же на моей стороне Морок. Не все, но самые приближённые советники тоже знают об истинной личности, что прячется под маской. Мало кто рискнёт даже заикнуться против нашего брака, помня, что за Северином всегда стоит его старший брат.

Я недоверчиво фыркаю, но догадываюсь, что она права. Окажись Морок просто каким-то другом Северина, то ещё была бы возможность его подвинуть. Но речь об Александре. Старшем принце Серата.

– После моего воскрешения Александр постоянно метался между Сератом и Аракеном, пытаясь узнать как можно больше о Юлии. К тому же следил за Даниилом, пока тот искал твою могилу. Я надеялась, что и тебя можно будет поднять.

Я внимательно слушаю, наблюдая, как она старается казаться спокойной, ковыряя лимонную начинку.

– Он уже собирался вернуться домой, навсегда забыть об Аракене и бросить идею найти тебя, потому что на протяжении года не было никаких продвижений, как вдруг Даниил отыскал место твоего захоронения. – Она поднимает на меня взгляд, и в нём есть что-то помимо радости, что-то, что меня настораживает. – Всё произошло слишком быстро, и у Александра не было возможности отыскать другого Морока и привести к Даниилу. А рисковать, чтобы тебя привязали к кому-то незнакомому, мы не могли. Ты же знаешь, что они могут контролировать тех, кого поднимают.

Я тяжело выдыхаю, только сейчас осознавая свою удачу. И правда, неизвестно, кто мог бы меня к себе привязать, если бы не Аарон.

– Но он всё равно идиот. – Эта фраза звучит слишком тихо и печально. Анна не смотрит на меня, когда запихивает в рот пару больших кусков пирога, напряжённо жуя.

С детства при печальных мыслях она всегда стремилась забить желудок чем-нибудь вкусным. И эта привычка так и осталась с ней.

– А чем ты занимаешься? – я меняю тему, не желая продолжать разговор об Аароне. Я всё ещё не знаю, как мне теперь себя с ним вести и что делать: просить прощения, благодарить или игнорировать за всю ложь.

– Я продолжаю разбираться с нечистью. – Сестра сразу оживляется, отбрасывая мрачные мысли, но так же быстро обиженно надувается, замечая недоверчивое выражение моего лица. – Нет, серьёзно! Я же сказала, что исправилась и честно выполняю свою работу, так как из-за меня Мар больше не осталось. Хотя у