Его лицо смягчается, неверие пронзает его океанские глаза, которые ищут в моих хоть малейший след сомнения, но он не находит его. Он вселяет в меня уверенность. Он заставляет меня снова доверять. Он заставляет меня чувствовать себя желанной. И я хочу каждую его частичку. Любой страх, что он может не хотеть каждую часть меня, исчезает, и я целую его с таким пылом, какого никогда не знала.

Меня переполняют все эмоции, все эндорфины. Глаза щиплет, но я не могу перестать улыбаться. Счастье вырывается из меня всеми возможными способами, и я смеюсь, прижимаясь к его губам. Когда я открываю глаза, у него тоже жжет в глазах. Я осыпаю его лицо поцелуями, уделяя особое внимание морщинкам на его щеках, когда он смеется вместе со мной.

"Не хватает слов, чтобы выразить, каким счастлив ты меня только что сделала".

"Слова переоценивают".

"Я не уверен, что ты готова к моим действиям".

"Испытай меня". Искривление моих губ — все, что нужно, чтобы высвободить все, что он сдерживал. Не говоря больше ни слова, он поворачивает меня так, чтобы я сидела лицом к нему.

Моя шея украшена поцелуями сзади, его руки лежат на моей талии, когда я прижимаюсь к нему. Он медленно раздвигает ноги, а я следую за ним. Его пальцы начинают проводить по внутренней стороне моего бедра, поднимаясь все выше и выше. Я снова упираюсь руками в его бедра и сжимаю его с желанием, не ожидая услышать безошибочный хруст обертки из фольги в его кармане.

"На всякий случай", — успокаивает он меня грубым, как гравий, голосом.

Я лезу в лифчик и достаю подарок, который мне преподнесла Валентина, и кладу его на скамейку рядом с нами. Безудержная дрожь — последнее, что я чувствую, прежде чем его пальцы касаются ткани, прикрывающей самую интимную часть меня. Легкие поглаживания приводят меня в восторг. Настолько легкие, что их почти нет, и от этого мне хочется большего.

"Пожалуйста", — умоляю я с хныканьем.

Его пальцы нажимают сильнее, образуя круги, а не линии, и я задыхаюсь. Мои ноги смыкаются, когда я напрягаюсь от удовольствия.

"Держи их открытыми для меня, Чепмен".

Если я не знала этого раньше, то теперь точно знаю: я готова на все ради него. Я раздвигаю ноги, и в награду за это его вторая рука поднимается и щиплет мой сосок через платье. Я тихонько вздыхаю, и понимаю, что мои трусики уже мокрые для него. Его пальцы скользят вниз, и он подтверждает это сам. Из него вырывается непрошеный стон.

Запустив палец в ткань, он отводит ее в сторону, выставляя меня на всеобщее обозрение. Его сильный, но нежный палец исследует мягкие места, которые жаждут его. Он намеренно останавливается над моим входом, обводя его по кругу. "Ты этого хочешь?" — спрашивает он, слегка надавливая, и я киваю. "Точно?" Его голос становится тверже.

"Да. Пожалуйста".

Он как бы рычит, и медленно его средний палец входит в меня. Его грудь прижимается к моей спине, и он тоже перестает дышать.

Когда он полностью входит в меня, мы оба выпускаем задержанное дыхание и с силой вдыхаем воздух. Кончик его пальца искусно поглаживает мое любимое место, и я борюсь со всеми инстинктами, чтобы сжать ноги вместе и кончить. Не сейчас. Не сейчас. Не сейчас.

"Ты видишь всех этих людей внизу?" — шепчет он мне на ухо.

Я открываю глаза, не понимая, что они у меня блаженно закрыты, и вижу муравьеподобных людей, копошащихся под вихрем разноцветных огней у бассейна. Я не могу разобрать лица, но вижу их. Я киваю.

"А ты можешь?"

"Да".

"Тебе нравится их видеть?"

От этого слова у меня по позвоночнику пробегает восхитительная дрожь. "Да".

"Тебе нравится думать, что они могут в любую секунду посмотреть наверх и увидеть тебя?"

Мы находимся слишком высоко и скрытно, чтобы такое могло случиться, но я подыгрываю, потому что мне это нравится. "Да."

"Интересно, что они могли бы подумать. Может: "Я бы тоже хотел отыметь ее"? Или…"

"Посмотри на эту шлюху", — оборвала я его, присвоив это слово себе и позволив ему возбудить во мне что-то угрожающе хорошее. Я хочу этого, чтобы мы с ним проказничали на улице. Я хочу риска.

"Ты хочешь, чтобы они так подумали?"

"Да".

Его пальцы становятся все сильнее и быстрее, и я едва могу удержаться на ногах.

"Так вот кто ты? Моя маленькая шлюшка?"

"Да!". Я исчезла. Полностью. Я гонюсь за порывом до самого края, и когда его рука слегка обхватывает мою шею, я падаю. Головой вперед. Я не вижу ничего, кроме звезд и цветов, мечущихся вокруг меня. Крепче. Сильнее. Быстрее. Больше. Все. Это все. Он — все. Когда я приземляюсь, он ловит меня своими нежными поцелуями и обожающими словами, накрывает меня, но держит руку на влажной ткани, ухаживая за мной, пока шок продолжает пульсировать во мне.

"Я был прав. Ты очень красиво выглядишь, когда кончаешь".

Я откидываю голову назад на его плечо и перевожу дыхание. Никогда еще никто не мог так удовлетворить меня — без того, чтобы мне пришлось просить, направлять или соглашаться на меньшее. Но мне просто подали на серебряном блюде все, что мне было нужно, даже то, о чем я до сих пор и не подозревала.

"Откуда ты взялся?" задыхаюсь я.

Оскар мурлычет и поворачивает мое опьяненное наслаждением тело в сторону, чтобы он мог обнять и посмотреть на меня. "А я-то думал, что это ты мой фетиш".

Я опускаю глаза, чтобы спрятаться от него, внезапно слишком смутившись, чтобы меня увидели.

Он поднимает мой подбородок и заставляет посмотреть в его добрые глаза. "Никогда не переставай удивлять меня, Чепмен". Он глубоко целует меня, и это все, что мне нужно, чтобы снова ожить.

Не отрываясь от его губ, я встаю, поворачиваюсь и снова сажусь на него. Он такой твердый подо мной, что, клянусь, я чувствую, как он пульсирует. Он стягивает с себя пиджак, а я бросаюсь расстегивать пуговицы на его рубашке. Освободив все пуговицы, я отстраняюсь, чтобы наконец-то полюбоваться его совершенством.

Я пытаюсь полностью снять ее с него, но он сопротивляется.

"На случай, если нам нужно будет быстро уйти", — шепчет он.

Умно. Не могу сказать, что я тоже против — сейчас он похож на какую-то модель костюма. Мои пальцы прослеживают твердые линии мускулов, и я отталкиваю его каждый раз, когда он наклоняется, чтобы поцеловать меня.

"Мне нужна еще одна секунда".

Он