Шрифт:
Закладка:
"Давай, Элиза, твоя очередь!" — кричит Софи, направляясь к ней.
"Нет, спасибо. Мне и так хорошо. Сегодня я ничем не рискую!"
"Здесь нет ежей, я обещаю", — пытается успокоить ее Софи.
Прошло уже больше недели после "ежиных ворот", и она, к счастью, полностью поправилась. Так вот почему она не присоединилась к нам? Когда она отказала мне раньше, я решил, что это связано с временем месяца, и не стал ее больше донимать, чтобы избавить от необходимости объяснять мне.
"Кого-нибудь укачивает?" спросила Валентина. "Нет? Хорошо. Похоже, сегодня ты тоже в безопасности от рвотного душа", — добавляет она так, как может только она.
Несмотря на то, что это всего лишь встреча по средам, Валентине удалось получить разрешение прийти тоже, и я рад. За последние несколько недель она изменилась. Стала более счастливой. Похоже, она наконец-то нашла кого-то, кого стоит впустить в дом.
Элиза неохотно встает, но смотрит на меня. "Меня сейчас заберут".
"Тебя не достанут, сверчок. Я тебя защищу".
"Тогда ты должен идти первым".
"Договорились".
Кто-то придумывает игру под названием "Смертельный бросок", беспокоясь о нашей безопасности. Впрочем, они не пытаются нас остановить. Идея заключается в том, что один человек перешагивает через перила у борта лодки, а вместо того, чтобы держаться за них перед прыжком в воду, кто-то другой крепко держит его за запястья и задает ему различные вопросы, пока он не ошибется и не отпустит его. Это глупо, но очень весело.
Я перешагиваю через перила и беру Элизу за руки.
"Кто-нибудь, придержите ее, а то вон тот мистер Мускул заберет ее с собой", — говорит один из пожилых парней, играющий Гарри в "Mamma Mia", и за Элизой выстраивается целая очередь людей, закрепляющих ее, словно она — Винни-Пух, а я — кроличья нора, в которой она застряла.
"Ладно, я не такая уж и сильная!"
"Мы все видели тебя в спортзале. Ты не знаешь на что способна!" — кричит Макс из конца очереди.
"Возьми меня за запястья", — говорит она, и я беру, с любопытством глядя на нее, откинувшись на спинку. "Я хочу, чтобы ты отпустил меня, как только я догадаюсь о твоем фетише".
Под хор возбужденных звуков я не успеваю возразить, как она уже начинает перечислять, все, что возможно.
"Удушение, шлепки, щекотка, БДСМ, групповой секс, задница…?"
"Мое пристрастие — это не извращение".
"Я знаю, но ты можешь быть просто фриком для этого".
Я равнодушно пожимаю плечами — настолько, насколько это возможно, когда за руки тащит цепочка людей.
"Ноги".
Она делает паузу, словно ожидая, что я уступлю, и разочарованно вздыхает, когда я этого не делаю. "Ролевая игра. Секс в общественном месте…"
Улыбаясь, я отпустил ее и упал назад. Я никогда не забуду, как озарилось ее лицо, когда до меня дошел смысл сказанного. Я всплываю на поверхность под звуки ликующих возгласов Элизы, которая наконец-то вытащила из меня немного грязи. Она — мое слабое место, и я рад, что они не обнаружили этого до сих пор.
За шумом я почти разобрал, что у нее сдают нервы.
"Так и было задумано", — убеждает ее Макс.
Она смотрит на меня с ужасом в глазах.
"Спускаться не так уж и далеко. Я буду отбиваться от любых ежей".
"Сначала им придется сразиться со мной".
Элиза неуверенно перелезает через перила, открывая мне самый великолепный вид на свою спину. Макс делает шаг вперед и берет ее за руки.
"Элиза Чепмен, ваша задача… спеть вступительные строки этих мюзиклов. Если будешь долго медлить, то попадешь".
"Хорошо."
Она откидывается назад с крошечным нервным вскриком.
Макс начинает перечислять их, и Элиза, не пропуская ни одного удара, успевает за ним. Она похожа на какой-то человеческий музыкальный автомат. Доходит до того, что Максу приходится останавливаться на секунду, чтобы придумать что-то еще.
"Так что, я выиграла или…?"
Элиза самодовольно оглядывается по сторонам, надеясь, что ее пощадят.
"Давай, задай ей жару!" — кричит Валентина.
"Urinetown".
"Что такое "Уринатаун"?"
Макс отпускает ее.
"Нет, песня! Это песня!" — умоляет она, ее руки мотаются, чтобы удержаться в вертикальном положении, пока она с плеском не приземляется на ноги.
Макс смотрит на нее через перила, когда она всплывает на поверхность. "Ты права. Это песня, только не из мюзикла, к сожалению".
"Проклятье!" Она шлепает ладонями по поверхности воды. Однако она заслужила всеобщие аплодисменты.
Несмотря на нежелание Элизы находиться в воде, мы остаемся в море, покачиваясь и наблюдая за тем, как остальные возятся над нами и вокруг нас, еще долгое время после нашего проигрыша. Она выпытывает у меня всевозможные подробности о прошлых подвигах, которые я не разглашаю. Вместо этого я дразню ее за внезапный интерес.
"Тебе нужен кто-то, кто покажет тебе, как надо действовать, Чепмен?"
"Ты научил меня, как делать все остальное здесь". Ее глаза фиксируются на моих. "Зачем останавливаться?"
На секунду моя рука целенаправленно проводит по ее талии, мягкими волнами приподнимая ее, чтобы изгиб ее живота скользнул в мою ладонь. Если я задержу ее там еще дольше, чтобы сжать, мы оба рискуем утонуть, поэтому ради нее — и ради возможности сделать это в будущем — я останавливаюсь.
Насытившись, мы отправляемся в заднюю часть лодки. Я позволяю Элизе выйти первой, не думая о том, какие муки мне придется испытывать, наблюдая за тем, как она смывает с тела соленую воду с помощью маленькой душевой лейки. Я погружаюсь в миллион различных фантазий, в каждой из которых фигурирует мой язык и различные участки ее кожи. Она протягивает мне шланг, но я решительно отказываюсь садиться в лодку. На ее лице появляется самая грязная ухмылка, и, не разрывая зрительного контакта, она нарочито медленно нагибается и возвращает шланг на крючок, после чего стремительно уходит.
Когда я наконец возвращаюсь на борт, у меня есть все намерения перекинуть Элизу через плечо и запереть где-нибудь до конца путешествия. Но как только я подхожу к передней части лодки, внимание снова приковано ко мне, как и ожидание принять участие в любой шалости, которую затевает сейчас банда.
Я не видел, как она ускользнула, но ее отсутствие заметно. Это всегда так. В конце концов я отрываюсь от всех и отправляюсь на ее поиски. Я захожу внутрь, спускаюсь по ступенькам и попадаю в каюту, где мы ранее оставили свои вещи. На маленькой дорожке у подножия приподнятой кровати меня встречает ее загорелое тело, покрытое свежим кремом для загара. Запах
