Шрифт:
Закладка:
– Не спеши, экономь силы.
Как только он сказал это, под ногой рассыпался в крошку лед, и я повисла на двух ледорубах.
– Ноги! Бей ногами в стену!
Ударив, я перенесла вес тела на колени и снова приступила к подъему. Из-под лезвий сыпалась ледяная труха, исчезая в темноте. Мы использовали фонарики, ведь держать свечи было невозможно, и только на выступе, закрепив страховочные веревки в болтах, я ударила спичками и подожгла два фитиля, когда мы достигли вершины.
– Камиль, – только и смогла выговорить я, – это оно… мы нашли кып-кыһыл.
Глава 19
Кып-кыһыл
Два огонька свечи озарили красным ледяной мост, в который превратились красные корневища, что привели нас сюда. Плоская поверхность петляла между деревьев, повторяя изгибы лабиринта, поэтому никак иначе ее было не рассмотреть, только с высоты и с одной-единственной точки.
– Пойдем, – торопила я Камиля, – быстрее!
Мост был шириной в метр, с обеих сторон обрываясь в ледяные тридцатиметровые стены.
На ледоступах идти получалось довольно уверенно. Новые свечи прогорели наполовину, когда мы нашли то, что выстроили зодчие по завещанию Аллы. Ледяной мост поднимался перилами, внутри которых проступали орнаменты гигантских стрекоз, птиц и экзотических растений. Вся эта флора и фауна топорщилась изо льда, филигранно вырезанная, детально проработанная. Я узнавала вокруг растения, что Алла выращивала в оранжерее. Конечно, встретилась нам и Пуйя Раймонда, хорошо, что не в натуральную величину.
Когда мы почти миновали мост, я увидела выгравированных по льду серого журавля с распахнутыми крыльями и паука внутри паутины. Они были огромными. Птица и членистоногое нависали над нами с Камилем то ли в танце, то ли в борьбе, а за ними простиралось тончайшее ледяное кружево.
Казалось, дунешь, и оно растворится, нагретое теплым дыханием.
– Паутина, – протянул Камиль руку, – она преграждает путь с моста.
– Здесь никого раньше не было… паутину не обойти.
Приблизившись, я выдохнула в центр паутины пар. Словно сахар, льдинки размером с волосок рухнули каплями слез в центр моих ладоней, освобождая нам с Камилем проход.
– Пахнет… – поднесла я пектиновую талую воду к носу, – геранью.
Спустившись с моста, мы оказались на широкой устойчивой поверхности размером с ледовый каток.
– Искусственный, – прикоснулась я к полу и сбросила ледоступы.
Разбежавшись, поехала на ногах вперед, прямо к постройке, светящейся в центре алым. По бокам возвышались статуи, из глаз которых текли слезы в форме цветов. За спинами – распахнутые крылья, под ногами – кактусы, на иглах которых расселись канарейки и летучие мыши.
Мне было все здесь знакомо. Каждый знак, каждый символ, каждый элемент – ничто не было лишним. Ворвавшись внутрь ледяного склепа, я наконец-то была готова увидеть то, к чему меня привела шифровка, вышитая на юбках Аллы, и ключ с ошейника Гекаты.
– Кира, ничего не трогай! Тут могут быть улики!
Я посмотрела на Камиля так, словно он сказал, что преступник оставил на месте преступления отпечатки, ДНК, признание, оружие убийства, а заодно и самого себя в наручниках.
– Понял. Это Алла. Здесь ничего не будет.
Мы шли к единственному предмету, что видели перед собой.
– Колба? – обозвал ее Камиль.
– Это ваза, Камиль. Для цветов.
– Ладно, колба для растений. Что в ней?
Вытянув руку Камиль, достал несколько пшеничных колосьев. Стебли у них были золотистыми, а верхушки кроваво-красными, огромными и пушистыми.
– Сколько их? – спросила я, уже зная ответ.
– Восемь, – отозвался он, – столько жертв токсина, если считать с Огоньковой. Она выжила благодаря счастливому случаю. Потому что корона оказалась ей велика.
– Пакет, – прошептала я, а потом выкрикнула: – Пакет для улик! Убери их! Быстрее! Спрячь! – закрыла рот и нос рукавом. – Не дыши, Камиль! Не вдыхай запах!
Камиль спешно запихнул колосья в пакет для улик, туго его затягивая.
Я убрала от лица руку. И так уже надышались, чего теперь закрываться.
Что-то не давало мне покоя. Я все ходила и ходила туда-обратно мимо ледяного подиума длиной с человеческое тело, но вместо тела Аллы здесь был только букет красной пшеницы.
– Хлеб… она предложила мне каравай… – произнесла я. – Алла рассказывала про юбки… В первый день она угостила меня караваем. Я подумала еще, во дает! Эта девушка хлеб сама печет! Морозостойкая пшеница, Камиль! Она говорила, что вывела сорт морозостойкой пшеницы, которая растет из-под снега… И у нее алые колосья, как ее волосы… Цвет волос у Аллы был пшеничный, а кончики алые…
Я закрыла рот руками:
– Я знаю, как токсин попал в нас. Кажется, я все поняла, Камиль. Я все поняла… Камиль? Я знаю, кто убийца… Камиль… Ты где?
Обернувшись на тишину из-за спины, удивленная, что Камиль не впечатлен моими догадками и ничего не переспрашивает, еле-еле я успела увернуться от удара в лицо ледорубом. После него последовал второй, потом третий. Я побежала, пока зигзагоподобный нож не порвал меня на две половинки на манер фотографий, порезанных мамой.
Оставив ледоруб в стене, Камиль вырвался из его ремня и набросился на меня снова. Я поскальзывалась и падала без кошек у себя на ногах, но кажется, только это все еще помогало мне выжить. Падая, я оказывалась ниже наносимых им ударов.
Камиль никак не мог прицелиться и схватить меня, атакуя снова и снова.
Именно это видел Максим, когда я набросилась на него, пока, как он полагал, у нас была прелюдия. Я думала, что защищалась, но на самом деле «кромсала» его.
– Хватит, Камиль! Это же я!
– Я знаю, кто ты! – таращил он на меня выпученные глаза. – Ты убийца!
– Ты надышался колосьями! В них токсин!
– Токсин – это ты! Я избавлю мир от заразы!
– Становись в очередь! – швырнув в него ледяной вазой, я побежала обратно к коридору и алому мосту.
Вдоль стен коридора бежать оказалось легко, я упала всего дважды, но, когда начался мост шириной всего метр с обрывами по бокам в тридцать метров высотой, пришлось остановиться.
– Так, спокойно… – расставив ноги, я села сверху, как на гимнастическое бревно. Получился шпагат со спущенными вниз по стенам согнутыми коленями.
Толкаясь руками, я двигалась вперед по извилистой тропе обратно к стене, где мы поднимались. Только бы успеть зажечь свечу! Без нее я не выберусь к арке! Желательно еще и Камиля не прикончить. Токсин выветрится из него… кажется, я травилась им так давно, что получила небольшой иммунитет, и крышу у меня не срывало.
По крайней мере, меня не глючило, как Камиля.
– Правда же, Алка? Я же
