В ту же секунду внутри него произошел взрыв. Взрыв горестных эмоций, взрыв отчаяния и безнадеги. Он не понимал, почему именно он, за что? Когда он так согрешил, что расплачивается до сих пор? Он хотел лишь помочь, но теперь помощь требуется ему самому. Сильная обида вперемешку с остатками его собственного лекарства создали взрывную смесь, которая на выходе обратилась в адскую ярость и необузданную злость. Тело сотрясала лихорадка, приводя мышцы в боевую готовность. Август посмотрел на Пити, теперь перед ним был не тучный переросток, а воплощение всего того, что с ним случилось за последние дни. Август закричал и бросился на него.

Не ожидая такого поворота, Пити отступил, приговаривая:

– Ты чего, дружочек? Ты что? Мы же друзья? Мамичка, спаси меня!

Слово «друзья» оказалось маслом, разжегшим еще более страшный пожар внутри Августа. Он набросился на Пити с кулаками. Удары летели по всему телу, толстяк не успевал закрываться от них, однако большого урона не получал. Как только Пити понял, что толстый слой жира, накопленный годами, не пропускает слабенькие удары хиленьких ручек, он пошел в наступление. Сперва он ударил Августа ладошкой, отчего тот отлетел, но устоял на своих двоих. Затем Пити схватил его за шею двумя руками и принялся душить. Он наделся, что у него будет еще несколько минут после того, как душа покинет тельце, чтобы увидеть, как бьется сердце.

Август не чувствовал страха, он даже не понимал, что задыхается и совсем близок к смерти. В его ярости было достаточно кислорода, чтобы не сбавлять натиск. Молотя одной рукой, второй он старался нащупать что-нибудь тяжелое или острое. Под руку попал нож, которым Пити нарезал требуху для своей похлебки и который был предназначен для вскрытия Августа. Это был единственный нож в доме, и именно он оказался под рукой, когда был так нужен.

Первый удар всем лезвием вплоть до рукояти вошел в брюхо, за ним последовал еще один туда же. От неожиданности Пити выпустил Августа и сделал шаг назад, смотря на свой живот. Прослойка жира подвела, из дырок в пузе вытекала кровь, обильно заливая пол. Этого оказалось достаточно для того, чтобы чрез пару минут Пити упал на колени, одарив своего убийцу недоумевающим взглядом, и умер от потери крови, но недостаточно для того, чтобы Август почувствовал, что справедливость восторжествовала. Он налетел и принялся яростно наносить удары во все места, куда дотягивалась рука с ножом. На бедре появилось несколько сильных ран, еще одна с сильным кровотечением раскрылась на шее. Один раз нож угодил прямиком в неразвитый глаз, оставив на этом месте зияющую дыру. Август продолжал наносить удары, даже когда Пити свалился и помер. Ему казалось, что этого недостаточно, все еще недостаточно, он недостаточно мучился, не так, как он. Он должен был молить о пощаде, кричать и стонать, а не просто сдохнуть. Спустя несколько минут Август выдохся. Ярость покинула его тело, оставив лишь пустоту.

За пустотой последовал дикий голод, Август не мог вспомнить, когда в последний раз что-то ел. Пока еще оставались силы держаться на ногах, он подошел к миске с похлебкой и принялся есть из нее руками. Еще несколько дней назад от подобной трапезы его бы моментально вырвало, однако сейчас в этой миске было спасение.

Закончив с едой, Август подошел к телу Пити. Он собирался сказать что-то остроумное, но остатки сил покинули его тело, и Август упал без сознания.

8

Острая боль в желудке заставила Августа проснуться. Хотя сном это было назвать сложно, он лежал в неестественной позе некоторое время без чувств. Когда ноги подкосились, тело упало на левую руку, придавив ее под собой. Она была без чувств, словно рука совершенно другого человека, и внутренне Август был готов к тому, что руку уже не спасти. Однако сперва ее словно пронзило иглами, а затем охватил жар. Август пошевелил пальцами, и они вяло ответили.

Рядом в луже собственной темной крови лежал Пити. Единственный глаз смотрел на Августа. Лицо исказила улыбка.

– Ты понимаешь, что ты натворил? – сказал Пити и улыбнулся шире.

Август испуганно посмотрел на него. Тот лежал в той же позе, в которой скончался от многочисленных ранений.

– Да, дружочек, ты убил меня… – продолжил Пити – как убил мою матушку!

Август не видел, чтобы губы шевелились, однако четко слышал его голос. Все еще сомневаясь, жив он или мертв, Август решил отползти от него подальше. Руки чувствовали себя лучше.

«Снова сон», – подумал Август.

– Нет, дружочек, ты не спишь, ты взаправду меня убил!

– Как ты мог так поступить? – раздался голос старухи из-за стола. Август посмотрел на нее. В ее смерти он не сомневался, но понять, как ей удавалось говорить, он не мог.

– Мамичка! – закричал Пити, все еще неживой.

Если это не сон, подумал Август, то должно быть что-то, что могло убедить в этом. За дверью была девушка или женщина, чей плач он слышал, в ее силах было уверить в реальности либо, наоборот, развеять ее. Как? Он пока не понимал.

Под плач старухи и обвинения ее сыночка Август постарался встать на ноги. Удалось ему не сразу, как не удалось избежать и падений. Очередная попытка чуть не закончилась пикированием на тушку Пити, но нежелание прикоснуться к говорящему трупу заставило удержать равновесие. Левая нога при шаге хромала, вероятно, ее поразила гангрена в местах уколов. Точный диагноз он мог установить позже, сняв брюки и детально изучив места уколов. Но сейчас было не до этого. Связь с реальностью подверглась мощной атаке со стороны двух говорящих трупов. Чтобы Августу окончательно не съехать с катушек, а он полагал, что давно тронулся умом, когда еще согласился ехать в эту дыру, требовалась чья-либо поддержка.

За дверью оказалась маленькая пустая комната, больше похожая на кладовку, с люком, открывающим путь вниз. Спуститься следовало по ненадежной лестнице, но чем таким была ветхая лестница по сравнению с тем, что осталось за дверью. Ничем пугающим. Август аккуратно, игнорируя боль в конечностях, особенно в левой ноге, спустился в погреб. Он попал в темное прохладное место. Не решаясь сделать шаг, вдруг он наступит на человека, запертого здесь, Август неуверенно спросил:

– Мисс, я слышал ваш плач, вы здесь?

За вопросом последовала тишина, тогда Август повторил свой вопрос немного громче.

– Кто вы? – тихо ответила девушка. В том, что