бросает обиженно.

Сука. Всевышний, дай мне сил!

— Тут постой, — говорю, когда поднимаемся на мой этаж. — И не вздумай удрать! Найду и…

— Закатаешь в бетон? — насмешливо фыркает, повторяя мою любимую фразу.

— Угадала.

Оставляю ее на минуту. Забираю из квартиры сигареты и свою куртку.

— Илюха, все нормально? — с сомнением интересуется Данила, тискающий пса.

Криво усмехаюсь.

«Нормально» — это точно не про нас с Харитоновой.

— У тебя спина в крови.

А я и думаю, че так щиплет.

— Ты в порядке? — наклоняюсь к Яське, сидящей на диване.

— Да, — отвечает она, прижимая пачку сливочного масла к скуле.

Трындец. Досталось ей.

— Это что еще за девочка-война?

— Санька моя.

— Понятно, — закатывает глаза.

«Девочка-война».

Ну точно, лучше и не скажешь.

Выхожу на лестничную клетку, захлопываю за собой дверь и подхожу к трясущейся от холода Бестии.

— Не надо… — обнимая себя руками, противится, когда накидываю на плечи куртку.

— Одела быстро! — гаркаю на нее. — И замолчала. Теперь говорить буду я.

Поджимает губы и, уставившись в стену, демонстрирует несвойственную ей покорность.

— Ярослава живет в нашей квартире, потому что ей некуда идти.

— Ой, не хочу даже слушать эти небылицы! — взрывается по новой.

— Ты невыносима, знаешь?! — толкаю ее к стене и сжимаю тонкую шею ледяными пальцами.

Так порой хочется послать все к херам.

— Отошел!

— Она мне никто. Слышишь, нет? Она просто живет у нас.

— Попахивает враньем.

— Какой смысл?

— И откуда же она взялась, эта Ярослава? — шмыгает покрасневшим носом.

— Украла у Кира портмоне на заправке.

— И поэтому спит с тобой? — усмехнувшись, порывается уйти.

— Че ты несешь… — удерживаю за плечи.

— Она в твоей футболке! — выдвигает неопровержимое, на ее взгляд, доказательство. — Хватить заливать мне! Хватит!

— Попросила что-то из вещей. Я разрешил взять, — выдаю, как есть.

— Ну конечно… — качает головой. — Очень складно поешь, Паровозов.

— Сука, — выдыхаю в потолок раздраженно. — Что с тобой не так? Какого ляда я вообще оправдываюсь?

— Что со мной не так? — заводится опять. — А с тобой?

— Обоснуй, — прищуриваюсь и сокращаю между нами расстояние.

— Ты ведешь себя так, будто я пустое место! Будто ничего для тебя не значу!

— Много ты понимаешь…

— Вечно занят, на сообщения часами не отвечаешь, трубку не берешь! Словно наказываешь меня! Сколько можно? Если не простил, то зачем тогда вообще все это? — резко сбрасывает мою руку.

— Хотел бы я знать, зачем, — достаю сигарету и жигу из пачки. Подкуриваю. На нервяке затягиваюсь поглубже. Один раз. Второй.

Опираюсь о стену, выставляя левую ладонь вперед.

Наклоняюсь ближе.

Медленно выдыхаю дым ей в губы.

Хочу поцеловать эту бешеную, но она безвозвратно портит момент.

— Просто скажи. Ты со мной потому что… — делает паузу и выжидающе на меня смотрит.

От этого болезненного зрительного контакта выворачивает наизнанку.

Что я должен сказать ей?

Что с ней пиздец как сложно?

Что порой хочу убить?

Что меня никогда и ни от от кого так не торкало?

Что двадцать четыре на семь думаю о своенравной соплячке, не дружащей с головой?

Что боюсь потерять? И еще больше боюсь привязаться? К той, будущее с которой под вопросом. Если смотреть правде в глаза.

— Илья…

Молчу, упрямо стиснув челюсти.

— Ладно, я поняла… — выдыхает сиплым шепотом. Отталкивается от стены. Снимает и возвращает мне куртку.

Уходит.

Я не останавливаю.

Звук удаляющихся шагов эхом проходится вдоль унылых обшарпанных стен.

Слышу, как бахает дверь подъезда и ощущаю неприятный укол где-то там, в левом подреберье.

Плевать. Пусть проваливает к дьяволу! С ней одни сплошные проблемы!

Достаю еще одну сигарету. Вставляю в рот. Вытаскиваю. Сминаю в кулаке. Шумно выдыхаю и выдаю поток нецензурной брани.

«Ладно, я поняла».

— Да ни хера ты не поняла, Саня…

Глава 43. Предложение

Саша

Дисциплина. Строгий распорядок дня. Куча обязательств, минимум прав и никакой свободы. Строевая, ношение формы, вечная уборка, самоподготовка и мероприятия военно-патриотической направленности. Хорошо, если в шесть освободишься. Бывало и позже. И так каждый день…

Опаздываю на утренний развод и получаю наряд вне очереди.

Прекрасно, это уже третий за последнее время.

Как же задолбало все. Чем дольше я учусь в университете МВД, тем сильнее понимаю, как далека от желания здесь находиться. Ну потому что курсант Харитонова — абсолютно не режимный человек и ходить по указке — вообще не ее тема. Блин! Да это же именно то, от чего она так мечтала избавиться…

Когда думаю о том, что могла учиться в Гнесинке, реветь охота. Нет ничего ужаснее, чем понимать: будущая профессия не вдохновляет тебя совершенно. А между тем впереди длинные, нудные годы учебы. Учебы в том самом месте, к которому не лежит твоя душа.

— Что за депрессняк, Санек? — Машка опирается спиной о подоконник, на котором я сижу.

— Да надоел мне этот универ, — прислоняюсь лбом к холодному стеклу. Смотрю на серую Москву, окутанную хандрой.

— Всем тяжело, — краем глаза вижу, как она пожимает плечами. — Привыкнем.

— А если я не хочу привыкать?

— А что у тебя есть выбор? — хмыкает, цепляя мои пальцы своими.

— Он должен быть всегда.

— Но его нет, — констатирует она невозмутимо.

— О, спасибо, у тебя отлично получается меня взбодрить! — выдергиваю свою ладонь из ее.

— Обращайся! — звонко смеется. — А если серьезно, то не загоняйся, Сашка. Ищи плюсы!

— Н-да? И какие же? — поворачиваюсь к ней.

— Приличное денежное довольствие, стаж, который, на минуточку, уже идет. Обязательное трудоустройство по окончании универа. Льготы. Ранняя пенсия.

— Боже, Маш! Да какая пенсия! Лет нам сколько! — пищу возмущенно.

— А чего? О таких вещах надо думать заранее.

Закатываю глаза.

— Но самый главный плюс, по-моему, очевиден, — вещает тоном небезызвестной Гермионы Грейнджер.

— Иии?

— Очнись, Харитошка! Да у тебя же все получается! Ты отлично учишься, с легкостью сдаешь нормативы по физподготовке, стреляешь, как чертова миссис Смит.

— Скажешь тоже… — фыркаю я.

— На меня вон посмотри. Скоро у Лесюка закончится терпение, и вышвырнут курсанта Вербицкую за ворота.

— Не вышвырнут. Потренируемся и все у тебя получится! — заявляю я уверенно.

Подумаешь, проблема! Всего-то надо стать более спортивной.

— Ну вот, меня настраиваешь на позитив, а сама нос повесила! Колись, давай, что с тобой происходит? — толкает меня локтем. Один раз. Второй.

Молчу.

— Саааш.

Я так привыкла держать все в себе, что совсем не готова обсуждать свою личную жизнь.

— Твое апатичное настроение связано с тем красавчиком, да? — конечно же она имеет ввиду Паровозова, которого видела около универа и своего дома. — Вы что, поругались?

— Расстались, — слезаю с подоконника и шагаю к ведру с водой.

Да здравствует половое воспитание! В прямом смысле этого слова.

— Почему?