Шрифт:
Закладка:
— Короче, Реактивная… — опирается о крыло десятки, затягивается и выдыхает дым наверх. — Ты, по ходу, конкретно так облажалась.
— Чего?
— Того, глупая женщина! Не было у меня ничего с твоим Паровозом. Он, конечно, классный… — ее губы растягиваются в улыбочке, и мне хочется хорошенько ее треснуть. — Расслабься, выдохни. Он просто позволил мне пожить на их территории.
— Ну конечно…
— Ой, а то б я тратила на тебя свое время! — заявляет, закатывая глаза. (Прям как я, ей Богу!) — Меня итак Эмиль еле отпустил на пару часов.
— Эмиль? Который держит автомастерскую? — уточняю зачем-то.
— Ага… — делает очередную затяжку.
— Там-то ты что забыла?
— Работаю на мойке, но мы сейчас не обо мне. Я приехала сказать, что насчет Ильи ты заблуждаешься.
— Ты знаешь его без году неделю!
— Я конкретно про ситуацию, возникшую в квартире. Ты накинулась на меня как самка богомола. Ни в чем толком не разобравшись.
Самка богомола!
Рукалицо.
— А нечего чужие вещи на себя напяливать! — выбрасываю сигарету в урну и прячу замерзшие пальцы в перчатки.
Погода не айс. Минус. С темнеющего неба срывается снег.
— Нечего было надеть. Зарплату получу, отдам долю за съем квартиры и куплю себе пижамку с мишками, — язвит, стреляя окурком в мусорку.
— Ты пришла по его просьбе? — хочу прояснить чисто для себя.
— Да куда там! Он уже неделю дома не появляется. Забухал на пару с каким-то Ромой.
— Не от большого ума… С Ромой? — до меня только сейчас доходит смысл сказанного. — С Беркутовым, что ли?
— Да черт знает, — ныряет носом в горловину свитера.
Беркут и Паровоз. Вот это поворот… Кто бы мог подумать!
— Поговори с ним, что ли. Сопьется.
— Пусть спивается. И вообще, как-нибудь обойдусь без твоих советов! — начинаю злиться по новой.
— Хоспаде! Как он тебя терпит? Ты ж невыносимая! — восклицает гадюка.
Криво усмехаюсь.
— Свечку знаешь? — закидывает в рот пару дражже mentos и протягивает упаковку мне.
— Ну допустим, — при упоминании этой девушки напрягаюсь всем телом.
— Зачастила к нам в квартиру после вашей ссоры. Как-то даже сообщила, что остается на ночь.
— А мне эта информация к чему? — чувствую, что аж потряхивать начинает.
Достала уже эта Лена!
— Да к тому, что он ей от ворот поворот дал. Выводы делай, тупица! — хлопает меня по лбу. Ощутимо так, я вам скажу.
— Ты офигела? — резко дергаю ее за куртку.
— Ой да расслабь батоны, Сашок. Нет настроения драться, — лениво отмахивается. — Mentos еще будешь?
— Иди ты… со своим ментосом! — поправляю рюкзак на плече.
Какого я блин тут стою с ней, скажите кто-нибудь!
— Сколько щас времени? — интересуется вдруг.
Вскидываю руку и в недоумении смотрю на запястье.
— Часы вернула быстро! — требую строго.
И когда только успела!
— Взамен обещаешь быть паинькой, если Илюха вдруг появится на горизонте? — хитро прищуривается.
— Отдай часы!
— Слушай, а приходи за ними к пацанам в гости, — принимается шантажировать. — Они обрадуются. Просили передать, что очень ждут. Оладушки, — в конце добавляет эта зараза.
— Часы папкины сюда! Или я тебе глаза выцарапаю! — угрожающе на нее надвигаюсь.
— Папкины — это святое. Я бы тоже… — не договаривает, но вкладывает их мне в руку.
— Тебе твои родители в детстве не донесли, что воровать — нехорошо? — застегиваю браслет.
Ожидаю очередную колкость, но девчонка почему-то молчит. Вообще никак не реагирует.
— Саша!
Оборачиваюсь. Это Камиль меня зовет. Он на парковке.
— Мы едем?
— Да. Сейчас иду!
— А ты, я смотрю, времени зря не теряешь. Парниша рядом. Двойные стандарты, Саня! — склоняет голову влево.
— Какие двойные стандарты? Это мой друг!
— Дружбы между мужчиной и женщиной не бывает.
— Бывает! — спорю я.
— Глупая твоя голова, спорим, что нет?
Снова испытываю желание приложить ее чем-нибудь.
— Я вернулся!
Синхронно поворачиваемся на голос Черепанова.
— О, молодец, ты отлично справился с поставленной задачей! — хвалит его эта язва.
— Красиво, да? А, Сань?
— Быстро сказала, что красиво! — девчонка стаскивает с меня головной убор.
— Еще раз так сделаешь и…
— Череп, мне идет? — вытягивается во весь рост и прикладывает к виску руку. — Служу России!
— Идет, Ясь!
Клоунесса!
— Отдай, дура! — забираю свою шапку назад.
— Здорово, что вы… целы. Не подрались? — улыбается Тоха, глядя на нас.
— Да мы ваще, по ходу, поладим. Эта ваша Харитошка ничего так в принципе, при всех очевидных минусах, — заряжает она, указывая пальцем на нашивку «полиция». — Ладно, закругляемся. Погнали! Закинешь меня в автосервис и поедешь к Ангелине.
Пока эта ненормальная усаживается на пассажирское, я думаю о сообщении, которое получила вчера.
Дима Динамит: Я знаю, что это твоя семейка оплатила недостающую сумму за операцию. Все верну до копейки. Мне от вас, ментов, ничего не надо.
Признаться, эти слова меня очень расстроили. Я понимаю, что обидела Диму, когда обвинила его в краже маминых драгоценностей, но неужели нельзя дать мне шанс? Я ведь попросила прощения.
— Все прошло хорошо? — все-таки решаюсь узнать у Антона.
— Дальше станет ясно. Врачи пока осторожничают с прогнозами.
— Надеюсь, Ангелина поправится.
Искренне желаю ей здоровья. Молодая девочка и кресло — это тяжело. И для семьи, и для нее самой.
— Ну давай, Санек, мы поехали, — приобнимает меня он.
— Пока! — наблюдаю за тем, как кладет цветы на заднее сиденье.
— Приходи, ладно? — занимает водительское место.
— Антон, как там собакен? — наклоняюсь, спохватившись.
— Не переживай. Отец-одиночка справляется, — бесцеремонно влезает в наш разговор Яська.
— Илюха даже понянчить Гномыча не дает, прикинь? — смеется Черепанов.
— Гномыча? — вскидываю бровь.
— Да. Его теперь так зовут. Пацаны зачморили его предыдущую кличку.
— Поехали, Тох. Время поджимает, — подгоняет девчонка.
— Санька, не прощаемся! — парень машет мне рукой.
— Веди себя хорошо, — тоном училки наставляет Ярослава. — И это, с другом своим поосторожнее, кисуль.
Кисуль!
Шибанутая!
Показываю ей средний палец и провожаю машину Черепанова взглядом до тех пор, пока она не исчезает за поворотом.
Глава 45. Иссопов-младший
Илья
Ощущаю нечто шершавое и мокрое.
— Мать твою. Какого…
Минутой позже до моего порядком захмелевшего мозга доходит тот факт, что гадский пес лижет мне лицо.
— Уйди, — отодвигаю его от себя, но он опять настойчиво лезет. — Да епрст!
Переворачиваюсь на другой бок и натягиваю одеяло до самого носа.
Морщусь от звонкого «тяф». Бедные мои перепонки.
— Сгинь…
Однако маленький террорист всерьез вознамерился меня разбудить. Сперва начинает делать подкоп, а потом и вовсе переходит в прямое наступление. Как следует по мне потоптавшись, принимается с энтузиазмом облизывать мой лоб, и я понимаю, что уснуть уже однозначно не светит.
— Сукин ты сын! — ложусь на спину, и этот птеродактиль тут же забирается ко мне на живот. —
